Кибериада. Сказки роботов

Однако, Ух то ли из предосторожности, то ли по другой какой-то причине, и не думал отзываться. Тогда робот принялся приманивать его самыми нежными словами, уверяя, что изменил свое решение, что он желает теперь только одного – последовать доброму совету своего электродруга и пойти утопиться, только хотел бы перед тем еще раз выслушать его дифирамб смерти. Но и это ни к чему не привело, Ух будто онемел. Тогда злосчастный робот, чертыхаясь и проклиная судьбу, взялся за поиски всерьез и принялся перебирать дюйм за дюймом все камешки вокруг. Собираясь уже отбросить очередную пригоршню и поднеся ее к глазам, он вдруг разглядел Уха, которого выдало спокойное матовое свечение металлической дробинки.

– А, попался, мой червячок! Моя крошка, вот ты где! Дорогой мой, неуничтожимый! – злорадно ворковал Автоматей, крепко сжимая в пальцах Уха, который даже не пискнул.

– Посмотрим же теперь, что с твоей особой прочностью и надежностью, и вечно ли тебе существовать, сейчас проверим. Вот тебе!!

Свои слова робот подкрепил действием. Положив электродруга на камень, Автоматей подпрыгнул и обрушился на него всем своим весом, для верности повертевшись еще на железной пятке так, что послышался скрежет. Ух никак не откликался, зато скрежетал камень, как если бы в него впилось стальное сверло. Наклонившись, Автоматей увидел, что шарик не пострадал, только раскрошился под ним камень. Ух лежал теперь в небольшой лунке.

– Что, такой ты крепкий? Ничего, найдем для тебя камень потверже, – буркнул Автоматей и принялся, как угорелый, носиться по всему острову, выискивая самые прочные с виду каменья – кремень, базальт, порфирит, чтобы раздавить на них Уха. Прыгая и топчась по другу, он одновременно обращался к нему то с бранью, то преувеличенно спокойно, в надежде, что тот отзовется или даже взмолится о пощаде. Но Ух хранил молчание, по-прежнему. Слышались только глухие удары, топот, хруст камней и сиплые проклятия запыхавшегося Автоматея. Убедившись, в конце концов, что самые страшные удары не причиняют никакого вреда Уху, разгоряченный и ослабевший Автоматей вновь уселся на берегу, сжав электродруга в горсти.

– Даже если мне не удастся тебя раздавить, – заговорил он с деланным самообладанием, сквозь которое проступала с трудом сдерживаемая ярость, – будь уверен, я что-нибудь придумаю для тебя. Зашвырну в море, где пролежишь до скончания веков в ожидании какого-то корабля. У тебя будет бездна времени для приятных размышлений в столь совершенном одиночестве. Не найти тебе нового друга, уж я об этом позабочусь!

– Заботливый ты мой, – неожиданно отозвался Ух, – чем же мне может повредить пребывание на морском дне? Ты мыслишь как существо конечное, и отсюда все твои ошибки. Пойми же: или высохнет когда-нибудь море, или еще до того дно его поднимется, как подымаются горы, и превратится в сушу. Будет это через сто тысяч или же через миллионы лет, для меня не имеет значения. Я не только неуничтожим, но и бесконечно терпелив, как ты уже должен был бы заметить хотя бы по тому, как спокойно я переносил твои бесчинства. Скажу тебе больше: я не отзывался на твои вопли, позволяя себя искать, чтобы уберечь тебя от напрасной траты сил. И даже, когда ты прыгал и топтал меня, я молчал, чтобы неосторожным словом не разъярить тебя еще больше, что могло бы довести тебя до беды.

От такого благородства дружеских признаний Автоматея охватил новый приступ ярости.

– Растопчу! В порошок сотру тебя, подлец! – прорычал он и начал новую пляску на камнях, с бешеными прыжками и притопом. На этот раз ему подыгрывал тоненьким голоском Ух:

– Не верю, что у тебя получится, но попробуй! Так! Еще раз! Нет, так ты быстро устанешь. Ноги вместе! И хоп – вверх! Гоп-ца-ца! Гоп-ца-ца! Выше подпрыгивай – сильней получится удар! Уже не можешь? В самом деле? Что, не получается? Да, теперь так! Лупи камнем по мне! О, хорошо! Может, возьмешь другой камень? Нет разве камня потяжелее? Еще раз! Луп-цу-цу, дорогой друг! Как жаль, что не могу тебе ничем помочь! Почему остановился? Так скоро силы иссякли? Как жаль… Ну ничего… Я подожду, отдохни – ветерок тебя остудит…

Автоматей с шумом свалился на камни, глядя с ненавистью на металлическое зернышко на своей ладони и, хочешь не хочешь, слушая, что оно ему продолжало говорить:

– Если бы я не был твоим электродругом, то мог бы сказать, что ты ведешь себя постыдно и недостойно. Корабль погубила буря, вместе со мной ты спасся, я помогал тебе советами, как умел, а когда не смог придумать для тебя способа спасения в безнадежной ситуации, ты озлобился и решил уничтожить меня, своего единственного товарища, поддерживавшего тебя советами и говорившего правду. Надо признать, благодаря этому у тебя появилась хоть какая-то цель в жизни, и уже за одно это ты должен быть мне благодарен. Не пойму, почему мысль о моем выживании так ненавистна тебе…

– Это еще посмотрим, выживешь ли ты! – скрежеща зубами, сказал Автоматей. – Еще не вечер…