Кибериада. Сказки роботов

– Если б я тебе голову разбил, так тоже ничего бы не увидел, кроме электронов, это уж точно, – ответил тот. – Ты, конечно, притворяешься, будто не видишь того, на что я указываю; я же отлично знаю, что ты не настолько глуп! Кассету с записью ты ни о чем не спросишь, кассета не будет просить у тебя пощады и на колени не упадет! Неизвестно, говоришь, стонут они от ударов лишь потому, что это диктуют подмигивающие электроны в их нутре, словно поворотом колесика порождая звуки, либо вправду кричат от нестерпимых мук? Тоже мне разница! Да ведь страдает не тот, кто свое страдание может дать тебе в руки, чтоб ты его ощупал, взвесил и на вкус попробовал, а тот, кто ведет себя, как страдалец! Вот докажи мне, что они не чувствуют ничего, не мыслят, что они вообще не существуют как создания, сознающие, что они замкнуты между двумя безднами небытия – той, что до рождения, и той, что после смерти, – докажи мне это, и я перестану к тебе приставать! Вот докажи мне, что ты только имитировал страдание, но не создал его!

– Ты прекрасно понимаешь, что это невозможно, – тихо возразил Трурль. – Едва взяв инструменты в руки, перед пустым еще ящиком, я уже обдумывал возможность такого аргумента – именно для того, чтобы предусмотреть эту возможность загодя, при проектировании, чтобы Экзилий ни на миг не заподозрил, что имеет дело с марионетками, с куколками вместо вполне реальных подданных. Я не мог поступить иначе, пойми! Ведь, если бы что-то нарушило иллюзию полнейшей реальности, исчезла бы также иллюзия деспотического полновластия! Все свелось бы к забаве с механической игрушкой…

– Понимаю, отлично все понимаю! – воскликнул Клапауций. – Намерения твои были честными: ты хотел всего лишь сконструировать государство, максимально похожее на подлинное, просто неотличимо похожее, – и я с ужасом понимаю, что тебе это удалось! С момента твоего возвращения прошли часы, но для них, запертых там, в этом ящике, – целые века! И сколько загублено жизней для того, чтобы спесь Экзилия еще больше раздувалась и взбухала!

Ничего уже не отвечая, Трурль направился к своему кораблю и увидел, что Клапауций спешит вслед за ним. Крутанув пустолет, как волчок, направил его Трурль меж двух больших скоплений предвечных звезд и так напирал на рули, что Клапауций воскликнул:

– Ты неисправим. Вечно сначала делаешь, потом думаешь! И что же ты собираешься предпринять, когда мы окажемся там?

– Отниму у него государство!

– А что же ты сделаешь с этим государством?

– Уничтожу! – хотел было крикнуть Трурль, но первый же слог застрял у него в горле. Не зная, что сказать, он буркнул наконец: – Устрою выборы. Пускай сами себе подыщут справедливых владык.

– Ты их запрограммировал как феодалов и ленников – так что же им дадут выборы, как повлияют на их судьбу? Надо было бы сначала разрушить всю структуру этого государства и заново все соединить…

– Но где кончается изменение структуры и где начинается переделка сознания?! – крикнул Трурль.

Клапауций ничего ему не ответил, и так они летели в угрюмом молчании, пока не увидели обиталище Экзилия.

Когда же они перед посадкой облетели по орбите этот шарик, удивительная картина представилась их глазам.

Всю планету покрывали неисчислимые признаки разумной деятельности. Микроскопические мосты, как черточки, виднелись над водами ручейков, а в лужах, отражающих звезды, полным-полно было кораблей, с высоты похожих на плавающие стружки… На ночном, окутанном мраком полушарии густо рассыпалась блестящая рябь освещенных городов, и на светлом полушарии тоже повсюду виднелись замки, города и селения, но обитателей, из-за их ничтожной величины, не удавалось разглядеть и в самые сильные бинокли. Только от короля ни следа не осталось, будто земля под ним разверзлась.

– Нет его… – прошептал изумленный Трурль. – Что они с ним сделали? Им удалось проломить стенку ящика, и они заселили всю эту кроху…

– Смотри, – сказал Клапауций, заметив медленно тающее облачко, похожее на крохотный грибок для штопки. – Они уже знакомы с атомной энергией… А там, дальше, – видишь эту стеклянную штуку? Это остатки ящика, которые стали чем-то вроде святыни…

– Не понимаю! Все же это была только модель… Только процесс со множеством параметров, монархический тренажер, имитация… сопряжение переменных в мультистате… – бормотал ошеломленный, обалдевший Трурль.

– Да. Но ты допустил непростительную ошибку излишнего совершенства в подражании. Не желая создать всего лишь часовой механизм, ты создал невольно, из педантичности, нечто возможное и необходимое – что является противоположностью механизма…

– Не продолжай! – крикнул Трурль.