Кибердемоны 2. Сонгоку

Прошелся пешком до станции Сингакудзи. Перед глазами, как вспышки на солнце, высвечивались незнакомые названия. Раздражая своей навязчивостью, они мешали сосредоточиться на действительности. Мирону всё время казалось, что он в Плюсе, изучает локации незнакомой игры.

– Мелета, – позвал он одними губами. – Отключи визуалку. Только голосовая связь.

Вспышки погасли и глазам сразу стало легче.

Дождь наконец прекратился. В ветвях деревьев вовсю чирикали птички – или, скорее, искусные симуляции, потому что никакие птицы не захотят жить в пластиковой листве.

Мирон сел на электричку до университета Мэйдзи.

Утренний Токио разительно отличался от ночного. Было часов десять утра по местному времени, служащие разъехались на работу и в вагоне сидели только пожилые матроны и мамаши с маленькими детьми в робоколясках.

Свет заполнял всё пространство, высвечивая аккуратно затёртые следы надписей на стенках вагона. Вымытые стёкла отбрасывали солнечные зайчики на пластиковые сиденья, отражались в очках пожилых матрон. Уши всех без исключения – и старых, и молодых – были заткнуты Плюсами.

Глядя в окно, Мирон ощущал себя первой рыбой, которая решила сменить плавники на конечности и выбраться наконец-то на сушу.

Всё свою жизнь он знал, что не один. Связь с братом, как незримая пуповина, привязывала его к реальности. Каждый день, вставая с постели, он думал: а что сейчас делает Платон? Эти мысли раздражали, бесили, он пытался от них избавится, отправляясь в многочасовые трипы по мирам Плюса, но никогда не переставал ощущать себя частью целого.

И вот теперь он остался один. Мать не в счёт. После смерти отца она попросту забила на детей, бросившись лихорадочно устраивать личную жизнь. Счастливой это её не сделало – судя по количеству выпивки, которая требовалась ей, чтобы прожить день, а затем – следующий и так далее… Но Мирон с Платоном об этом не жалели. Они привыкли быть одни. Одни, но вместе.

Теперь эта связь нарушена. Мирон не был уверен, насколько сильно – ведь он всё еще мог поговорить с братом, позлиться на его педантизм и вечную приверженность пространным лекциям, но… Хватит этого? Или придется привыкать к новому одиночеству.

Мелета затерялась в небе где-то над ночной Москвой – в его мыслях девушка до сих пор боролась с не желающим раскрываться вингсъютом – и надежда, пару дней смущавшая его сердце, свернулась в тугой жесткий комок, утонув в кислом желудочном соке.

Грядёт новый миропорядок, – сказал Платон. Ради него он пожертвовал физическим телом, и – кто его знает – душой… Но что это за порядок, почему он непременно должен прийти на смену устоявшимся, повисшим в зыбком равновесии договорённостям между корпорациями, немногими оставшимися правительствами и десятимиллиардным населением, он не объяснил.

Нужно купить нормальную розетку, – подумал он, выходя на остановке "Университет Мэйдзи", – И вытрясти информацию из электронной душонки братца.

Конечно, добыть сведения о профессоре Китано можно было, не выходя из номера отеля: Программа-Мелета с лёгкостью могла взломать любую университетскую защиту. Списки персонала с адресами были бы у Мирона через пять минут. Но он просто не мог сидеть в тесной комнатушке, зажатый между псевдоживыми заслонками на окнах и громадной золотой Ванной. Остро ощущая присутствие закованного в металлический панцирь Платона.

Лучше уж так: найти этого профессора, посмотреть, каков из себя бывший кореш отца вживую, поговорить…

– Привет.

Он не сразу понял, что говорят по русски. Обернулся.

– Привет…

Огромные, как в старинных комиксах-манга глазищи, задорные рыжие хвостики, острый подбородок. Девушка и вправду будто вышла из мультфильма. Впечатление подкрепляли белые гольфы, короткая клетчатая юбка и белая блузка. К груди прижат свёрнутый в тонкий рулон хэнд-топ.

– Ты новенький, да? Смотрю, мнёшься уже минут десять, и не знаешь, куда идти. Вообще-то у нас есть карта – скачай приложение и выбери аудиторию, стрелка сама тебя приведет. А еще можно вызвать мини-гида – такие дроны с потешными крылышками. Будет висеть перед тобой в воздухе и рассказывать всё, что захочешь узнать. Но ими почти никто не пользуется – неохота же быть лохом и новичком, так что карта лучше. А ты из России приехал? Правда, Москва – крутяцкий город, не то, что наш замшелый Токио? А на какой факультет тебя взяли? Может, вместе учиться будем… И вот еще что: выкинь эти нанотряпки. А то подумают, что ты секретарь.

– Почему секретарь? – в поток слов вклиниться было нелегко, и Мирон задал вопрос, когда девушка набирала воздуха для следующей тирады.

– Потому что так одеваются только секретари. Ну знаешь… – она закатила глаза. – Которые работают на яков. Ходят везде в таких вот шмотках из бронированной ткани, а еще таскают везде мечи, спрятанные в зонтики… У тебя есть меч?

– Нет.

– Значит, точно русский. Только тогда у тебя должна быть огромная пушка. У всех русских есть пушки. Покажешь свою?

– Пушки у меня тоже нет.

Чувствуя двусмысленный подтекст последней фразы девчушки, Мирон начал краснеть.