Худший из миров (СИ)

Дальше произошло нечто, почти неуловимое для глаз простых смертных. Вот, сабля практически обрушивается на податливую, хрупкую плоть. Кажется, что удар по диагонали неминуемо рассечёт тело Рисхарта от ключицы до паха. Но уже в следующее мгновение человек в белом совсем чуть-чуть сдвигается в сторону, хватает своей холёной рукой грубую мужскую кисть с саблей. Скользящее движение и… Ератофанец каким-то образом рассекает собственной саблей шею, но не противника, а свою. Инерция бросает тело бойца вперёд. Он лежит на земле и булькает кровью. Ересиарх идёт дальше.

Живорез что-то громко залаял, зовя других воинов на подмогу. Теперь к Рисхарту неслось сразу двое бойцов, заходя с разных сторон. Ересиарх смело шёл им навстречу.

— Ваха гаст Вадабаоф! — крикнули ератофанцы, одновременно бросаясь на безмятежного человека.

Дицуда затаил дыхание.

Всё снова произошло буквально за пару мгновений. Рисхарт Сидсус едва заметно сдвигается в сторону, хватает одного из нападающих под локоть, направляет чужую руку с оружием на второго противника.

Миг, и два ератофанца оседают, рубанув друг по другу острейшими саблями. Ересиарх движется прямо к ошалевшему от подобной расправы над бывалыми воинами живорезу.

Чёрный маг снова что-то кричит, угрожающе машет красным от крови пальцем вокруг фигуры так и не доставшего никакого оружия человека. Затем, жутко улыбаясь, проводит когтем по горлу изуродованного селянина, желая перенести физический ущерб жертвы на обозначенного им человечка.

На сей раз Рисхарт Сидсус вынужден реагировать. Открытая ладонь описывает перед ересиархом небольшой круг, внутри которого, словно в зеркале, отражается проклятый ератофанский колдун. Через мгновение улыбка сходит с лица живореза. Вместе с остальными поселенцами он хватается за горло и задыхается.

Магия крови обернулась против хозяина. Кто-то называет такое развитие событий возмездием, справедливостью. Кто-то, но только не тот, кто, творя злодеяния, внушал себе, что вершит правое дело.

Глаза живореза закатились, вместе со своими жертвами он испускал дух. Поборник ненасилия взирал на умирающих людей с грустью, но на помощь никому не спешил. Ересиарх направился к двум последним ератофанцам.

Бесстрашные фанатики переглянулись. А потом, не произнося ни единого слова, бросились наутёк. Их Господь требует от своих слуг тотального подчинения, но Он точно не требует ни от кого напрасно умирать в бесперспективном сражении. Рисхарт убегающих воинов не преследовал.

Вместо этого ересиарх подошёл к оставленным ератофанцами лошадям, поочерёдно опуская на морду каждой ладонь, чтобы боевые животные успокоились.

Теперь, вместо чахлого ослика, у Дицуды и Рисхарта была шестёрка превосходных лошадок, которые везли не только поклажу, но и всадников. Путешествие заметно ускорилось.

Жаль только жителей безымянной лесной деревушки, которые отправились в совсем иной путь. Рисхарт даже не пытался никого исцелить. По его словам, скоро души половины населения Гилии отправятся следом за несчастными поселенцами. Чуть это произойдёт раньше или несколько позже, особого значения не имеет.

Вооружившийся непривычным оружием ератофанцев Дицуда старался больше не перечить ересиарху. Пусть Рисхарт Сидсус имеет крайне странные взгляды, но в конфликт с ним лучше без крайней необходимости не вступать.

Чтобы собственноручно не прервать свою жизнь, потеряв контроль над телом и разумом.

Хорош же этот адепт ненасилия! Хорош миротворец…

Глава 4. Тучи сгущаются

Вы ничего не знаете о войне. Война — это тьма. Она черна, как смола. Война — это не Бог. Она не смеется и не плачет. Она не вознаграждает ни ловкость, ни отвагу. Это не испытание для душ и не мера воли. Ещё менее она может быть орудием, средством для достижения какой-нибудь бабской цели. Это просто место, где стальные кости земли сталкиваются с полыми костями людей и перемалывают их.

Ричард Скотт Бэккер

— Да-да, ты правильно понял, неверный, — Ерфу фан Гассан снисходительно кивнул. — Залезай в ковш катапульты, отправим тебя прямиком к твоим братьям по не-вере.

Мясник щёлкнул пальцами, не применяя никакой магии, но одним своим видом пугая захваченных в плен гиликов. Ему нравилось воздействовать на людей не столько силой, сколько страхом. Это было куда эффективнее. Замучай до смерти сотню, и тебя станут беспрекословно слушаться тысячи. Даже не понимая твоих слов, но угадывая по жестам и мимике твои пожелания. Настоящее упоение властью…