Хрустальный ключ

— Верно. Не один же Арифов там, — сдался я и опять навьючил на себя рюкзак. — Не сорвемся в темноте-то?

— Не сорвемся, если проскочим вон ту скалу засветло.

Скалу мы, задерживая дыхание, преодолели уже в глубоких сумерках. А потом началась пологая, чуть припорошенная снежком мелкозернистая осыпь, на которой и в самом деле можно было хоть немного расслабиться. Как только палатку поглотила темнота, на ее месте засиял фонарик. А вскоре еще один фонарик отпочковался от первого и медленно поплыл к нам.

— Кленов, ты, что ли? — послышался наконец голос спускающегося альпиниста, и вскоре перед нами выросла плечистая фигура, которой торчащий капюшон штормовки придавал агрессивный вид.

— Да нет, не Кленов. Мы вообще из другого санатория, — откликнулся Норцов.

— Ах, из санатория! Тогда вам и вовсе нечего здесь делать, — проговорил плечистый спокойно и погасил фонарик.

— Мы из «Аламедина». Вам в помощь. Если нужна, конечно, — вступил я в разговор.

— Это другое дело, — все так же невозмутимо сказал плечистый, — помощь нам нужна. Вдвоем двоих тащить — околеешь.

К полуночи Шелестов вывел нас к палатке. У входа в нее сидел на корточках, неловко вытягивая шею в ночь, человек в толстенном свитере, резко подчеркивавшем его худощавость.

— Врач среди вас есть? А коньяк? Медикаменты? Ни один, ни другой в сознание не приходят, — он приоткрыл палатку, сунул туда фонарик и, приглядевшись, повторил. — Ни один, ни другой.

— Дежурить будем. По очереди, — хмуро заметил Шелестов. — Поужинаем, и я заступлю. А ты, Саид, поспи. Сдохнешь без отдыха. Мокрую тряпку менять — тут твоя квалификация не обязательна. Вот и эти друзья подежурят. Они ведь совсем свеженькие.

— Не ваши? — мельком покосился на нас Саид, деловито работая консервным ножом. — А я то думал ваши.

— А у нас тут дела — хуже не придумаешь, — впервые за весь вечер пооткровенничал Шелестов, прожевав кусок неразогретой тушенки. — Саид пока этих двоих доставил, сам чуть богу душу не отдал. На Азадбаше вниз загреметь — проще простого, — альпинистский начальник помолчал, прислушиваясь к угрожающе — равнодушному безмолвию ночи, и заговорил снова: — И с чего это их на ту стену понесло? Даже название у нее отталкивающее. Как-то «Абнест» или «Обнест»… По-таджикски не помню. А по-русски означает не то «конец жизни», не то «душе конец». Вдохновляющее такое имячко.

— Воде конец, — безучастно поправил его Саид и вынул из нагрудного кармана твердую сигаретную пачку.

Т-а-ак. Сусинген нашелся. Саид сидел рядом с Норцовым, даже локтем иногда его касался, и у меня были некоторые основания предположить, что его фамилия Арифов. Стало быть, Налимов… Налимов там, в палатке? Неужели там? И неужели Арифов хотел его… Ого! Силен кандидат наук! Я задал провокационный вопрос:

— Искали, верно, что-нибудь? Иначе не полезли бы.

Саид посмотрел на меня очень внимательно, а Шелестов пожал плечами:

— Что искать-то? Камень? Так его всюду навалом. Путь поэффектней — вот небось что они искали.

— Товарищ, может быть, и прав, — сказал вдруг Саид. — Не станет опытный альпинист просто так на стенку лезть.

— Кабы опытный. Мой Тесленко — так тот совсем неопытный. Так — ни то, ни се. А второй — не знаю. Без меня его выпустили. Я бы на Азадбаш его ни за что не выпустил. С собою еще взял бы, пожалуй, — Шелестов кивнул в сторону худощавого. — Вот как Арифова, к примеру.

— А что же все-таки с ними случилось? — подал голос Норцов.

Шелестов опять пожал плечами и опять повернул свое чеканное лицо викинга в сторону Арифова.

— Он вот ночью всполошился: дескать, отсвет какой-то таинственный ему спать помешал. Лично я никакого отсвета не увидел. Но забеспокоился. Все-таки в том направлении ребята ушли. Может, сигнал бедствия подают.

— Огонь на Азадбаше и мы ночью видели, — торопливо вставил Норцов. — Только на фонарик это не было похоже.

— Ну, не знаю, был он, не было его, — усмехнулся Шелестов. — Утром мы так и так на Азадбаш пошли. Все было нормально: где они приваливали — там следы привала, где они ногами работали — там ботинок следы. Как вдруг наперерез основному следу — еще один след. Те — снизу вверх, а этот — сверху вниз. И плутает от камня к камню. Точно человек бродил с перепою. И совсем свежий след, между прочим. Мы с Саидом ухватили его — и держим. Он вильнет, мы вильнем. Он в пике, мы в пике. Где осыпь — так даже на четвереньках ползали, царапинки от триконей искали, чтоб не упустить, значит. А на леднике возле трещины пропал след. Как провалился.

— Этот парень и правда провалился, — сказал Саид досадливо, словно его раздражала медлительность рассказчика.

— Дышит, но никак не очнется. Как-никак, метров двадцать пролетал. Мы достали его. Саид спустился и вытащил, — теперь Шелестов стал скуп на подробности.

— Кто же этот парень? Тесленко? Или тот, пришлый?

— Пришлый, видимо, — рассеянно отозвался Шелестов. — Лицо-то незнакомое. А других групп на Алтынтау вроде бы и нет, — альпинист умолк. Саид покуривал да изредка поглядывал на меня.