Хрупкая прочная связь (ЛП)

— Мой босс, Том Кенвуд, был утвержден на должность Сенатом всего неделю назад и является новым маршалом США, ответственным за Северный округ Иллинойса, — объяснил Кейдж, и я заметил, как в его улыбке мелькнуло злорадство. — Уверен, он будет рад первым делом узнать, что вы ставите под сомнение решение его главного заместителя.

В комнате стало очень тихо.

— Но ваш босс может передать от меня почтение моему боссу, — весело закончил он.

Когда Кейдж вернулся в свой кабинет, взгляд Стаффорда скользнул по помещению.

Я помахал ему рукой.

И Ян тоже.

Подразумевая «валите на хер».

ГЛАВА 2

ТЕМ ЖЕ ВЕЧЕРОМ, уже дома, мы с Яном снова взялись за старое, и я даже не заметил, как это произошло. Хорошо, что сдержались на работе — мы оба очень старались не обсуждать нашу личную жизнь — но стоило переступить порог, как основная проблема сдетонировала.

И все по моей вине.

Мне хотелось большего, чем Ян когда-либо мог себе даже представить, и из-за того, что дал волю своему желанию, я все испортил. Печально то, что именно так всегда и происходило, я всегда хотел больше вместо того, чтобы радоваться тому, что уже имею. У моих друзей даже имелись разные теории о том, почему я так напираю, когда человек, который мне небезразличен — а в данном случае которого я отчаянно и безумно люблю — не готов. По большей части все склонялись к тому, что поскольку я был приемным ребенком, которого передавали из рук в руки до совершеннолетия, то видя свое счастливое будущее, я пер напролом как бык. В случае Яна, и только в его случае, я мог бы согласиться с их точкой зрения. В прошлом же это был своеобразный тест, благодаря которому я старался понять, насколько серьезно настроен человек рядом со мной, хотел посмотреть, останется ли он, если я захочу серьезных отношений слишком быстро. Но с Яном все сводилось к тому, что он будет рядом со мной всю оставшуюся жизнь. Я и представить себе не мог, что может быть иначе.

В свою защиту скажу: я думал, Яну хотелось, чтобы мы были больше, чем просто напарниками как на работе, так и вне ее. Во всяком случае, у меня сложилось такое впечатление, потому что все на это указывало. Но существовала одна веская причина, причем достаточно хреновая, и моей ошибкой было то, что я все как следует не перепроверил.

— Дело не в том, что я не хочу того же, что и ты, — вздохнул Ян, сидя за столом и обрывая этикетку с пустой бутылки «Гэмблхед», которую я покупал для него. — Я просто не понимаю, почему все должно быть именно так.

— Ты не понимаешь, почему я хочу «долго и счастливо, пока смерть не разлучит нас»?

— Нет, это я понимаю. Просто не вижу острой необходимости в кольце и клочке бумаги.

Вероятно, это было глупо, но я ничего не мог поделать со своими чувствами и желаниями, точно так же, как и Ян не мог ничего поделать с тем, что не испытывал того же. И именно это меня и убивало.

По его словам, проблема заключалась не в том, что он не хочет узаконить отношения, а в том, что не понимает, почему этого так сильно хочу я.

— Забудь, что я спрашивал, — огрызнулся я, убирая со стола после ужина.

— Как я могу забыть? — раздраженно ответил он, следуя за мной на кухню. — Тебе что-то приспичило, ты спросил, я ответил «нет», и теперь мы в заднице.

— Значит, все дело во мне, — парировал я, оборачиваясь к нему.

— Ну да, и ты это знаешь.

— Хочешь сказать, глупо просить о том, чего я хочу?

— Нет, но все пошло не так, как планировалось, и теперь ты говоришь просто забыть, но как ты себе это представляешь? Нельзя просто стереть все, притворившись, будто ничего не произошло. Ты чего-то хочешь и вываливаешь это, так что теперь нам придется разобраться с этим.

Я скрестил руки на груди.

— Почему ты не хочешь вступить со мной в брак?

Ян тяжело вздохнул.

— Ты знаешь почему.

— Объясни еще раз.

— Потому что это ограничит тебя и усложнит мою жизнь.

— В каком смысле?

— Ты никогда не получишь повышения, — сказал он с раздражением в голосе.

— Я не согласен.

— Ты просто идиот.

— Ладно, я просто идиот. Мне все равно.

— Ну а мне нет! Может, ребятам из моей команды и плевать на это, но так будет далеко не со всеми. Ты фактически просишь меня завершить военную карьеру только ради того, чтобы у тебя был этот гребаный клочок бумаги!

— Это не просто клочок бумаги, — возразил я раздраженно. — Это гораздо важнее.

— Только не для меня, — холодно ответил он. — Это не изменит моих чувств, я не стану любить тебя ни больше, ни меньше. Это пустяк, но он лишит меня того, кем я являюсь, того, чем занимаюсь, и того, как далеко могу продвинуться.

Его слова опустошили меня и на мгновение отдались физической болью, будто удар в живот, потому что для меня это значило абсолютно противоположное. Я хотел всего этого, всегда хотел. Муж, дом, собака и, возможно, даже дети… правда, не был уверен насчет отцовства, не знал, хорошим ли отцом стану, но я отчаянно хотел иметь этот выбор.

Ян был доволен тем, как обстоят дела сейчас, тем, что мы живем вместе — напарники на работе, любовники дома. Он не двигался вперед, а окопался там, где был.