Хронометр

Шторм в Скагерраке

Толик смотрел на Курганова, приоткрыв рот. Первый раз в жизни он видел писателя. Ну, пускай не знаменитого, но все равно писателя. Человека, который сам пишет книгу. Потом он тряхнул головой, рот захлопнул и уткнулся в стакан. Глянул исподлобья и сказал с почтением и сочувствием:

— Это, наверно, ужасно трудно.

— Ужасно трудно, — очень серьезно, даже печально согласился Курганов. — Сколько раз уже хотел все изодрать в клочки.

— Зачем? Не надо! — испугался Толик.

— Порой кажется, что все так отвратительно написано. Беспомощно… И посоветоваться не с кем. За три года ты первый человек, с кем я про Крузенштерна заговорил. Я и разболтался-то потому, что… как бы сказать… почуял общий интерес.

— Я люблю про море и про путешествия, — тихо сказал Толик.

— Вот и я люблю. И про путешествия, и про моряков… Удивительные они люди. Сам я тоже в детстве о морской службе мечтал, да не вышло.

Толик подумал.

— Арсений Викторович, знаете что? Если человек про моряков книжку пишет, он ведь и сам тоже как моряк.

Голубые глазки Курганова снова добродушно засветились.

— Да? Может быть… Но это, наверно, если хорошо пишет.

— А вы… много уже написали?

— Ну… повесть эта довольно большая получается. Но я ее уже почти кончаю. Сейчас кое-что переделываю, дополняю… Я ведь, Толик, давно с ней вожусь. И когда на Дальнем Востоке был, и там, под Выборгом. И в… на Севере когда работал… Тебе налить еще?

— Ага… то есть пожалуйста.

— Только вот пряники очень уж каменные.

— Ничего, я такие даже больше люблю. У меня зубы крепкие.

— А я свои почти все угробил за последние годы… — усмехнулся Курганов. И вдруг сказал другим голосом: — Толик…

Толик вопросительно вскинул глаза.

Курганов смотрел из-за кружки нерешительно и виновато.

— А если я попрошу тебя об одной услуге… А?

— Ладно… — неуверенно отозвался Толик. — О какой?

— Может быть, послушаешь у меня несколько страниц? Раз уж так получилось… Раз уж мы встретились так удачно. А?

— Конечно! — обрадовался Толик. По правде говоря, он этого немного ждал. Вернее, не ждал, а думал: «Вот хорошо бы…»

Будет еще одно новогоднее чудо! Он сидит у старинного камина (пускай и не горящего), а писатель читает ему свою книгу. Да еще о Крузенштерне! Час назад про такое Толик и мечтать не мог. Нет, в самом деле, последнее время полно сюрпризов…

Курганов сбивчиво объяснил:

— Ты не удивляйся, что я тебе… Я никому в жизни еще не читал, а ты… Тебя будто сама судьба послала… — Он нервно усмехнулся.

Толик хотел пошутить, что послала не судьба, а мама, но постеснялся и сказал:

— Ладно. Только…

— Что? Дома ждут? — огорченно спросил Курганов.

— Нет, мама еще, наверно, на работе. Султан ждет на дворе, я на нем приехал.

— Ездовой пес?! — обрадовался Курганов. — Давай его сюда.

…Султан был воспитанной собакой. Войдя в комнату, он шевельнул хвостом, будто сказал «здрасте». Курганов сел перед ним на корточки.

— Ух, какие мы красавцы… Прекрасное сочетание, помесь овчарки и лайки. И еще кое-чего понемножку, для гарнира. Медали за чистоту кровей нам не дадут, ну и не надо, зато мы сильные и умные… — Он бесстрашно взял голову Султана в большие свои ладони, потрепал по ушам, погладил загривок. А Султан… Толика даже ревность кольнула: стоит, бродяга, и хвостом машет, будто перед ним старый друг.

Курганов оглянулся на Толика.

— Мне с собаками много пришлось дела иметь, не удивляйся. Они своего сразу чуют… Откуда у тебя такой хороший?

— Сам нашелся, два года назад. Он совсем щенок был, худой, и лапа в крови. На нашу улицу прибежал, а я его домой привел. Мама сперва говорит: «Вот еще! Самим нечего есть, вот выставлю обоих из дома…» Потом лапу ему забинтовала…

— Умница, — опять сказал Курганов Султану, еще раз погладил его и распрямился — голова под потолок. Робко спросил: — Ну, что, Толик, начнем?

Толик заволновался и кивнул. Сел у холодного и чистого внутри камина. Султан прилег рядом. Курганов достал с полки желтую картонную папку.

— А камин у вас действует? — спросил Толик.

— Что?.. Да, конечно. Но тепла от него маловато, я печку топлю. Но можно и камин, возни только много… Разжечь?

— Да нет, я же так просто спросил…

Оглядываясь на Толика, Курганов сел к столу, раскинул папку. Странно замер над бумагами. Стало опять очень тихо, и снова Толик услышал медный стук часов. Зашарил глазами по комнате. Но в это время Курганов шумно вздохнул и сказал:

— Я сперва самое начало прочту, ладно?

Толик опять кивнул. Курганов надел очки, нагнулся над листом и глуховато заговорил:

— «Корабельный колокол в громадном обеденном зале, где стоял учебный фрегат, двойным ударом, слышным на трех этажах, отметил начало первой перемены…»

Пока Курганов читал, Толик пошевелился всего два раза. Первый — когда осторожно пересел поудобнее: устроился на стуле верхом, щекой лег на спинку. Второй — когда ногой толкнул Султана: тот, забыв о приличии, стал шумно чесаться. Чтобы не сопеть, дышал Толик, приоткрыв рот. От этого обсыхали губы, он водил по ним языком…

— Ну вот… — сказал Курганов и положил на папку вылезшие из обшлагов ладони. — Ну… как? Не понравилось, да?