Хроники тридцатилетней войны

— Сейчас как раз мало, Катарина. Мои бойцы на отдыхе, под надзором своих полковников, враги все расползлись по зимним норам — мне буквально нечего делать. Поэтому я с удовольствием с Вами попою и почитаю, а также потанцую. Хорошо бы еще поплавать, но очень уж вода в Неккаре сейчас холодная.

— Н-ну, я в-все р-равно не умею п-плавать.

— А я бы Вас научил. Ладно, не будем говорить о несбыточном. Предлагаю читать, петь и танцевать в большом замковом зале: там голоса очень звучны, места для танцев много, да и матушка Ваша может всегда посмотреть, тем ли мы с Вами занимаемся…

Дева мгновенно зарделась, но потом сказала:

— Я с-согласна, К-к-кристиан.

— Тогда идем туда сейчас и посвятим пару часов пению под аккомпанемент моей гитары.

И они пошли и терзали слух Алекса заунывными немецкими песнями: о двух звездочках на высоком небе, об эдельвейсе и о Боге, который дарит в рождественскую ночь подарки ревностным прихожанам… Терапевтический эффект от пения однако был: Катарина в течение часа почти не заикалась при разговоре и радовалась этому обстоятельству как ребенок. Но во время ужина (за общим столом) Луиза Юлиана стала допытываться у дочери, чего ради она распелась в обществе мужчины и заикание к ней тотчас вернулось.

На другой день после завтрака Катарина отпросилась у матери погулять в Английском саду в обществе графини фон Вальдек, баронессы фон Гемминген и того же Кристиана. Мать нахмурилась, но отказать не решилась. В саду же Кристиан и Катарина стали заниматься странными упражнениями: разводить руки в стороны, вращать ими в плечах, сгибаться в пояснице и разгибаться, делать глубокие вдохи и резкие выдохи, приседать, отжиматься от скамейки и т. д. и т. п. Соглядатаи ничего не понимали, но и непристойного ничего не видели. А по возвращении в замок та же парочка устроилась в зале у окна за Библией и Катарина стала медленно читать вслух, а Кристиан тот же текст пробегал глазами.

— Что за странные занятия вы себе придумали, молодые люди? — спросила за обедом гранддама.

— Я слышал в Мюнхене от венецианцев, что чтение и пение, а также активные движения на свежем воздухе помогают некоторым заикам выправить речь, — соткровенничал Кристиан. — Полезны и танцы. Надеюсь, Вы позволите танцевать нам с Катариной в большом зале? Только понадобится еще музыкальное сопровождение…

— Я о таком не слыхивала, — растерялась Луиза Юлиана. — Но в Италии всегда были лучшие медики… Ладно, делайте что хотите, а мы посмотрим, будет ли от этого толк.

Получив «зеленый свет» от высшей инстанции, молодая пара с удовольствием стала предаваться танцам, песням и разминкам, а, подустав, чтению книг. При этом танцы избирались Кристианом наиболее подвижные, Алекс же вносил в них элементы рок энд ролла, самбы и даже танго. Песни он тоже стал брать из привычного ему репертуара, переводя их на немецкий язык и чуть адаптируя к местной традиции. Например, исполнил «Песню студента-ваганта»:

Auf der Seite der Frazosisch, auf fremden Planeten (Во французской стороне, на чужой планете)
An der Universitat muss ich lang studieren (Предстоит учиться мне в университете)
Wie traurig ich, Freunde, nicht mit Worten sagen (Как печалюсь я, друзья, не сказать словами)
Weinen, suse freundinnen, mit mir bitter Tranen (Плачьте, милые подруги, горькими слезами)
Stehe, halte das Paddel, durch ein Moment schwimmen (Вот стою, держу весло, через миг отчалю)
Mein Herz hat Schmerzen und grose Traurigkeite… (Сердце бедное свело болью и печалью)

Сначала Катарина была ошарашена новинками Кристиана, но быстро вошла во вкус и вскоре распевала их наравне с автором — тем более что во время пения совсем не заикалась. Понравились и его танцы, придававшие ей все больше уверенности — как в движениях, так и в речи. Луизе Юлиане ни танцы, ни песни совсем не нравились, но ее дочь так бойко стала говорить, что она прослезилась и смирилась с методиками молодого фюрста Анхальта.

Меж тем сближение Катарины и Кристиана шло неспешно, но верно. Главное, что она привыкла ему во всем доверять. Танцы же, мельком очень контактные, порождали в молодых телах волны страсти, которые деву при всей их сладости стали смущать. И после очередного зажигательного танца она вдруг обратилась к своему гуру:

— К-кристиан! Вы стали очень с-смущать меня своими прикосновениями. З-зачем Вы это делаете?

Отвечать ей взялся, как всегда в таких случаях, Алекс: