Хроники сказок о трассе непуганых странников

– Да именно так. – ответил он ей, хотя на самом деле он не знал куда едет.

Когда Лина ещё одевалась в палатке Аскольд включил Бортовое Всевидящее Око, находившееся в каждом гравимобиле, чтобы вспомнить дорогу к Великой Стене. Око молчало … Молчала и голографическая карта …

Он включал их снова и снова, но всё молчало … Ничего не транслировалось, совсем ничего…

Аскольд не знал куда теперь они ехали, а точнее летели. Он не нашёл дорогу к автобану. Что их ждало там впереди. Неужели это сделало бомба времени?

Пустота … Они ехали уже очень и очень долго, но впереди была одна лишь пустота.

И тогда Аскольд подумал про себя, что я потерял здесь? Я вернулся домой, но дом ли он мне теперь? Этот мир?? Да там было всё дико и странно? Все эти люди? Они любили, они страдали, они погибали, но они жили … а что сейчас? Пустота? Что меня ждёт там? Где была Великая Стена? Почему молчит Всевидящее Око? Что теперь стало с моим миром?

Аскольд краем глаза смотрел на спящую рядом Лину. Гравимобиль всё летел и летел вперёд, но вокруг была одна лишь Пустошь, бескрайняя, вечная, пустая и мёртвая. День сменялся ночью, а ночь днём.

ОН уже и не помнил сколько они летели по Дикой Пустоши. Пустоши без края и конца. Потом он остановил гравимобиль, вышел из него, сел на выжженную и лопнувшую от края и до края из-за страшного зноя землю и заплакал.

Лина стояла рядом и недоумевающее хлопая своими большими ресницами смотрела на него.

А он плакал и твердил только одну лишь фразу,

– Я хочу борща, мяса, жаренного мяса и водки, хоть одну рюмку чёрт побери. Хоть одну. . .

А солнце тихо клонилось к закату, медленно уплывая куда-то далеко-далеко. Весь мир теперь стал Дикой Пустошью … И где-то в его заброшенных чертогах как маленькая -маленькая букашка, точка, молекула застыл аппарат с двумя людьми.

Мужчиной и женщиной … Кто знает может они стали последними людьми на планете, а может и первыми.

Это знало только настоящее Всевидящее Око, и оно незримо следило за ними.

Дикая Пустошь … Весь мир теперь был ею.

А дикие колючки перекатывались с места на место, и тихая белая пыль ровно ложилась на их круглые тени.

Всё было пылью теперь в этом умирающем мире…