Хроники раздора

Когда издали заиграла быстро приближающийся, ускоренный в несколько раз «Токийский дрифт», диверсанты удивлённо замерли, не понимая, что происходит. Трорку это было только на руку: он, подобно паровозу, выбирал направление движения лишь в самом начале, дальше же шло исключительно ускорение. Последнему немало поспособствовало всё то же масло, разогнавшее барда до таких скоростей, что первый попавшийся ему рахетиец после короткого полного удивления крика в итоге превратился в неаппетитный двухмерный рисунок на ближайшей скале.

Следом прибыла и остальная «Вольная компания», лишив диверсантов даже призрачных шансов на успех. Пара рахетийцев, тех самых, которые прижимали дикого мага к земле, попыталась было изобразить из себя героев и бросилась к телеге с целью поджечь её, но им помешал Хельмехунд, забросавший ящики некой гелеобразной дрянью, которая категорически отказывалась поджигаться и тем более взрываться.

Последним актом противостояния стал отчаянный рывок одного из рахетийцев к Фалайзу явно не с целью приобнять и утешить. Ему бы это наверняка удалось, если бы дым у него на пути вдруг не превратился в ухмыляющуюся Калиту, которая, пользуясь временным отсутствием солнца, приняла свой истинный облик.

— Обед! — насмешливо крикнула вампирша испуганному диверсанту, прежде чем вонзить клыки тому в шею.

Закончив трапезу и отбросив бренные останки несчастного в сторону, Калита насмешливо посмотрела на Фалайза.

— Чего разлёгся?

— Да так, захотелось. Горный воздух, — дикий маг притворно зевнул, едва не закашлявшись дымом, — кхе, клонит меня в сон.

Ответ вампирше, судя по ухмылке, очень даже понравился. На секунду Фалайзу показалось, что она сейчас поможет ему встать, но Калита вместо этого, высматривая что-то, ринулась в сторону, откуда вскоре донёсся испуганный вопль.

— Ну хоть по почкам или рёбрам бить не стала, — по-своему интерпретировал произошедшее дикий маг. — Тоже неплохо.

Бой продлился ещё минут десять. Нескольким бойцам «Эдельвейса» всё же удалось скрыться, уйдя в горы, но в остальном они потерпели полное, безоговорочное поражение. «Вольная компания» отделалась единичными потерями в основном тех игроков, которые находились на начало сражения в середине каравана.

Куда сильнее пострадали кони — они не имели ни защиты, ни возможности увернуться от случайных стрел, коих рахетийцы выпустили огромное количество. Среди потерь оказался и Разочарослав. Ранение внешне казалось несерьёзным, но это не помешало ему взбрыкнуть, упасть на бок и спустя считанные секунды начать рассыпаться прахом.

— Вот скотина, — вытирая пот, гарь и прочую грязь с лица, прокомментировал Тукан. — Поди сам её словил, чтоб отпуск себе устроить.

— Так вот зачем у меня эта штука, а я всё думаю! — раздался голос Фионы. — Она отправит меня в отпуск!

Жрице тоже не повезло попасть под случайный обстрел. В её случае стрела угодила и застряла в плече.

— Тебе она не мешает? — поинтересовался крестоносец, касаясь рукой оперения.

— Наконечник зазубренный — так просто не вынешь.

Без лишних слов и предупреждений Тукан дернул стрелу на себя. Показатель здоровья Фионы мгновенно резко пополз вниз, почти уйдя в ноль, но затем она начала себя лечить, и раны постепенно затянулись.

— Ты не должна что-нибудь сказать? — с намёком поинтересовался крестоносец.

— Зачем? — не поняла его жрица.

— Хотя бы ради отыгрыша!

— Ну, предположим: ау, как мне больно! — абсолютно наигранно и почти без эмоций на лице произнесла жрица.

Пока они вдвоём смеялись над этой простенькой шуткой, Гонгрик тем временем начал раздавать указания касаемо дальнейшего движения. Не прошло и получаса, как караван, перестроившись, перегрузив грузы на целые телеги и распределив по ним лошадей, а местами и игроков, продолжил путь. Больше препятствий на пути в Заводной город у них не было.

Главным минусом несения службы в гарнизоне Южного туннеля для эльфа по имени Думплетур были обязательные шестнадцать часов в неделю, которые требовалось проводить стоя в воротах крепости и контролируя прибывающие грузы. Учитывая, что эти самые грузы практически отсутствовали из-за войны, пост превращался для него в натуральную пытку.

Кроме того, он нёс и финансовые потери. Для того чтобы попасть в Заводной город требовалось наличие определенных документов. Помимо этого Механики запрещали ввоз некоторых товаров, например, любых наркотиков. Далеко не все могли или горели желанием играть по правилам. Зато почти у всех имелись деньги, позволяющие срезать «острые углы», не замечать очевидного и находить несуществующее.

Из-за войны и принесших её рахетийцев, которые пока стояли лагерем в горах в пяти-шести часах марша от Южного тоннеля, поток торговцев практически иссяк. А немногие прорвавшиеся, чаще всего просто купившие себе право прохода, не спешили делиться деньгами с стражниками.

Это ещё сильнее било по Думплетуру, вынуждая его проводить все необходимые процедуры. Впрочем, он всё равно ленился и выполнял хорошо если десятую часть от своих обязанностей. Главная из них состояла в том, чтобы следить за подчинёнными ему ботами-стражниками.