Хроники раздолбаев

Стряпчий протянул Найджелу папку из кожзаменителя, и тот разложил ее на столе в раскрытом виде, раздраженно спихнув на пол упаковку из-под пенталгина. Ничем, кроме русских надписей, не примечательную картонную коробочку – из моих старых, еще «заленточных» запасов. Даже срок годности почти истек.

– Подписывайте, Олег! – толкнул ко мне шариковую ручку Найджел.

– А если не буду?

Только не переиграть, только не переиграть! Чертовы пшеки, все карты спутали!..

Предводитель рейдеров криво ухмыльнулся.

– Лео?..

Амбал шагнул было ко мне, но Войцех вцепился ему в плечо:

– Лев, можно я? Можно?..

В его глазах вдруг мелькнула такая жажда крови, что я мысленно содрогнулся и вжал голову в плечи. Как показала практика, не зря: Войцех, заручившись поддержкой напарника, относительно здоровой рукой вытянул из кобуры пистолет – я не разглядел какой, – вполсилы приложил меня рукояткой по голове так, что я откинулся на спинку кресла, и приставил дуло ко лбу.

– Подписывай!!!

Я ощутил, как по виску стекает что-то теплое и липкое, и больше перечить не решился – нащупал ручку и безропотно расписался в нескольких местах. Опасливо косившийся на поляков Шульц услужливо переворачивал страницы и, когда я оставил автограф в последний раз, шустро отскочил подальше, захлопнув папку. Войцех последовал его примеру, но ствол убирать не стал.

– Ну вот и все! – удовлетворенно улыбнулся Найджел. – Пойдемте, герр Шульц, больше нас тут ничто не держит. Лео, клиент полностью ваш. Сделайте так, чтобы у него даже мысли не возникло о невыполнении контракта.

– Да, патрон. – Лев проводил взглядом покинувших гостиную важных персон и довольно осклабился. – Вот теперь повеселимся, пся крев!

– Можно я его пристрелю?! Можно?..

– Увянь! – прикрикнул амбал на напарника. – Пусть хотя бы отъедут. А то припрется Найджел или этот… Джонсон. Месть, Войцех, это блюдо, которое подают холодным.

– Эй-эй, притормозите, парни! – Я болезненно скривился, неосторожно мотнув головой, и выставил перед собой руки. – Чего я вам такого сделал? Ну повздорили немного, перетерли… чисто по-пацански…

– По-пацански?! – рыкнул Войцех и замахнулся пистолетом. Правда, этим и ограничился. – Пальцы резать – по-пацански?! Да я тебя грохну сейчас! Грохну! Грохну!..

Ч-черт, все-таки сильно ему по башке прилетело. Совсем неадекватный товарищ. Дерганый какой-то, но это, скорее всего, от боли – тот и правую руку старался не тревожить, и левую ладонь берег, держа мизинец наотлет. Пистолет толком не зафиксирован, целиться трудно, если только в упор стрелять. Так и запишем…

– Найджел не говорил его убивать, – неожиданно для меня усомнился Лев.

– Но и в живых оставлять не велел! Скажем, что он сбежать пытался!

– Войцех, успокойся! Дай ему еще раз по башке, руку сломай, в конце концов! Нам жмурик на хрен не сдался, пся крев!

– Да пошел ты! И Найджел твой тоже!!!

Войцех, до того державшийся поодаль, встал напротив кресла и направил на меня пушку. Теперь я ее хорошо рассмотрел – вроде бы «хай пауэр», но ствол мне показался просто огромным. И бездонным, как колодец, из которого на меня смотрела смерть. Палец на спусковом крючке опасно дрожал, да и сам пистолет заметно «гулял» в неверной руке.

– Эй-эй, мужик, ты чего?.. – Я сжался в кресле и прикрылся руками. – Совсем сдурел?! Не стреляй! Чего я тебе сделал? Ты обиделся, что ли?..

– Молись, сука!

Все, приплыли. Нет, ну кто мог предположить?.. Серхио был уверен, да и Хосе тоже… С того света теперь буду им являться, чтобы в следующий раз не халтурили.

Войцех унял дрожь в конечности и приблизился ко мне чуть ли не на расстояние вытянутой руки. Лев раздраженно цыкнул зубом и отступил Войцеху за спину, чтобы уберечься от брызг крови. Свой пистолет он давно убрал в кобуру, а теперь еще и руки в карманы засунул, застыв напротив окна – вроде как самоустранился. Его массивная фигура давала большую тень, накрывшую нас с Войцехом.

– В голову не стреляй, потом не отмоемся!

Ф-фух! Попадание в броник я как-нибудь переживу.

– Сам знаю! – Войцех чуть сместил точку прицеливания и потянул спусковой крючок.

Вернее, собрался потянуть, но я его опередил – махнул ногой, и тяжелый ботинок с сочным звуком врезался в его пораненную кисть. Войцех взвыл, пистолет грохнулся о стену и отрикошетил на пол, а я со всей доступной скоростью вылетел из кресла. Поляк, поглощенный дикой болью в искалеченном мизинце, атаку благополучно проворонил и без сопротивления позволил взять шею на захват. А дальше дело техники: рывок на себя, выброс колена и отчетливый хруст челюсти.