Хроники Придайна

— Я же велел тебе отцепиться. Все Помощники Сторожа Свиньи такие упрямые?

— Я не умею плавать, — выкрикнул Тарен. Губы его дрожали, зубы выбивали дробь.

— Почему же ты не сказал мне об этом до того, как мы вошли в реку? — сердито спросил Гвидион.

— Я думал, что сумею, что у меня получится само собой. И если бы Мелингар не навалилась… — пробормотал Тарен.

— Ты должен научиться отвечать сам за свои глупости, — отрезал Гвидион. — Что касается Мелингар, то у нее такой запас мудрости, что, боюсь, ты не наберешь столько, даже став мужчиной. В чем, однако, я начинаю сомневаться.

Гвидион вскочил в седло, втащил за собой мокрого, дрожащего Тарена. Копыта Мелингар зацокали по камням. Тарен шмыгал носом, вздрагивал, поглядывая в сторону приближающихся холмов. Высоко в небе кружили три крылатых силуэта.

Гвидион, у которого, казалось, глаза были и на затылке, и на макушке, моментально заметил их.

— Гвитанты! — закричал он и резко повернул коня вправо.

Мелингар рванула вскачь. От неожиданного поворота и рывка лошади Тарен потерял равновесие, соскользнул с седла и шлепнулся на прибрежную гальку.

Гвидион немедленно остановил норовистую кобылу. Пока Тарен неуклюже поднимался с земли, Гвидион схватил его крепкой рукой за шиворот, поднял и, как мешок муки, швырнул на спину Мелингар.

Гвитанты, которые издали казались не больше сухого листика, несомого ветром, увеличивались с каждым мгновением. Они неуклонно приближались к скачущей лошади и двум ее седокам. Вдруг они устремились вниз. Большие черные крылья свистели, мощно рассекая воздух. Мелингар с грохотом понеслась вверх по берегу. Гвитанты, издавая резкие крики, преследовали их. Едва Мелингар достигла растущих над берегом деревьев, Гвидион столкнул с ее спины Тарена и спрыгнул сам. Волоча юношу за собой, Гвидион добежал до раскидистого дуба и рухнул на землю.

Сверкающие крылья молотили по густой листве. Тарен заметил в этом мелькании и вихре хищные изогнутые клювы и безжалостные, как кинжалы, когти. В страхе он закричал и заслонил лицо руками. Гвитанты взмыли над деревом и с высоты ринулись вниз. Упругие ветви дуба отбросили их, листья дождем посыпались на землю. Крылатые чудища вновь взлетели, на мгновение повисли в небе, а затем, набирая скорость, унеслись на запад.

Трясущийся, с побелевшим лицом, Тарен осмелился приподнять голову. Гвидион вышел на открытый берег и следил за полетом гвитантов. Тарен приблизился к нему.

— Я надеялся, что этого не произойдет, — тихо сказал Гвидион.

Лицо его потемнело, жесткие складки прорезали его.

— До сих пор мне удавалось избегать их.

Тарен молчал. Он чувствовал себя виноватым. Неуклюже свалился с лошади, когда нельзя было терять ни секунды, а потом, под дубом, вел себя как боязливое дитя. Он ждал, что Гвидион отчитает его как следует. Но зеленые глаза воина были прикованы к удаляющимся черным точкам.

— Рано или поздно они бы нас нашли, — сказал Гвидион. — Это шпионы и посланцы Арауна, их называют еще глазами Аннуина. Никто не может ускользнуть от них. Нам повезло, что они только наблюдали, а не вылетели на кровавую охоту.

Гвитанты наконец исчезли, и он опустил глаза.

— Теперь они летят в свои железные клетки в Аннуине. Еще до захода солнца Араун узнает о нас. И не станет медлить.

— Эх, если бы они нас и не заметили… — жалобно проговорил Тарен.

— Не стоит сожалеть о том, что уже случилось, — сказал Гвидион, когда они снова двинулись в путь. — Так или иначе, Араун все равно бы о нас проведал. Не сомневаюсь, что он знал время моего отъезда из Каер Датил. Гвитанты не единственные его слуги и соглядатаи.

— Наверное, они самые ужасные из всех, — сказал Тарен, прибавляя шаг, чтобы не отставать от Гвидиона.

— Это далеко не так, — сказал Гвидион. — Им поручают выслеживать, а не убивать. От поколения к поколению их обучали этому. Араун понимает их язык, и они в его власти с того момента, как вылупляются из яйца. Они страшны, но все же из плоти и крови, а значит, меч может их поразить. — Он помолчал. — Но есть другие, которых меч не берет. И среди них Дети Котла, воины, которые служат Арауну.

— Они не люди? — спросил Тарен.

— Они были ими когда-то, — ответил Гвидион. — Это мертвецы, тела которых Араун выкрадывает из высоких курганов. Говорят, что он кидает их в колдовской котел, чтобы дать им новую жизнь. Если, конечно, это можно назвать жизнью. Они безмолвны, как смерть. И единственное их желание — сделать других такими же безмолвными рабами. Араун держит их при себе как стражников Аннуина, потому что вдали от хозяина сила их убывает. Однако иногда Араун посылает некоторых за пределы Аннуина — свершить ужасное злодеяние и погибнуть. Эти живые мертвецы, Дети Котла, полностью лишены сострадания и жалости, — продолжал Гвидион. — И Араун напитывает их злобой вновь и вновь. Он разрушил их память о самих себе, о том, что они когда-то были людьми. Они не помнят о слезах и смехе, о печали и любви, о доброте и снисхождении. Создание Детей Котла — одно из самых отвратительных деяний Арауна.