Хроники последнего лета

«Минута» Брика растянулась на добрые полчаса. Рудакова сильно мутило, хотелось спать, он держался только на взявшейся неизвестно откуда злости. Почему-то подумал, что адвокат ушел, и его сейчас будут бить. Эта мысль не испугала, а разозлила. Про себя решил: если ударит, вцеплюсь зубами в горло одному, а там — будь, что будет.

Наконец, адвокат вернулся, а вслед за ним в комнату вошел и Панкратов, причем вид у майора был подозрительно довольный.

— Знаете, Артемий Андреевич, — быстро заговорил Брик, — мы пообщались с господином Панкратовым, обсудили ваше дело, и от себя могу сказать, что для вас, действительно, лучший вариант написать явку с повинной. В этом случае до суда вы преспокойненько сидите дома под подпиской, срок, скорее всего, будет реальный, но, думаю, дадут по минимуму. Года четыре. Через два года — на УДО, так что перспектива вполне разумная. Я так считаю…

— Нет, — сказал Рудаков.

— Что нет? — запнулся адвокат.

— Нет, я ничего подписывать не буду.

— Помилуйте, — Брик оглянулся на Панкратова и начал убедительно говорить, напирая на слово «ваш»: — я здесь выступаю на вашей стороне и действую исключительно в ваших интересах. Я встречался с вашей супругой и вашими друзьями, я…

— Вы напрасно стараетесь, — устало сказал Рудаков, — я, правда, ничего подписывать не буду. И на вопросы отвечать не буду. Пусть делают, что хотят.

— Артемий Андреевич, нельзя же так, выслушайте меня…

— Вероятно, — вмешался Панкратов, — Артемию Андреевичу не известны еще все факты по делу. А ведь у нас есть показания очень важных свидетелей. Будьте любезны, господин Брик, продемонстрируйте вашему подзащитному, лучше, если это сделаете именно вы. А вдруг мне не поверит!

— Да что вы церемонитесь с ним, — неожиданно подал голос полицейский со злым лицом, — в камеру на денек, с утра сам прибежит подписывать!

— Одну минуту, — засуетился Брик, вытащил из портфеля бумаги и протянул их Рудакову, но тот даже не взглянул в его сторону.

— Посмотрите хотя бы, — повысил голос адвокат, но, увидев, что Рудаков вообще не желает ни с кем общаться, сообщил: — это письменные показания граждан Кухмийстерова и Дискина, где они полностью подтверждают вашу виновность. По их словам именно вы напали на господина Хаджибекова и нанесли ему тяжкие телесные повреждения металлической урной.

Рудаков молчал.

— Да, да, Артемий Андреевич, именно так, — Брик тяжело вздохнул, — я понимаю, вам непросто это слышать, но… случилось то, что случилось. Мы должны действовать сообразно обстоятельствам.

— Это ложь, — просто сказал Рудаков.

Брик опешил.

— Как ложь? Да вы посмотрите бумаги, там все изложено! А показания Кухмийстерова даже заверены нотариально. Будут устроены очные ставки…

— Очная ставка с господином Кухмийстеровым невозможна. Он отбыл в длительную зарубежную командировку по делу государственной важности, — сообщил Панкратов, — но его показания оформлены должным образом.

— Комар носа не подточит! — радостно подал голос полицейский со злым лицом, отчего принял совсем зловещий вид. — Все честь по чести!

Панкратов отмахнулся от него.

— Подожди… Видите, Артемий Андреевич, ваше положение крайне тяжелое. Стоит задуматься об облегчении своей участи. Ну ладно я, послушайте, что говорит адвокат, нанятый, кстати, вашей супругой. Подтвердите, Илья Иосифович. Вам-то, надеюсь все понятно, — майор особо выделил слово «все».

Брик с неожиданной готовностью закивал.

— Да, да, в сложившейся ситуации я рекомендую максимально сотрудничать со следствием.

Рудаков широко улыбнулся. Он неожиданно почувствовал себя хорошо. Боль в голове растаяла, исчезла белесая пелена перед глазами, а в теле возникла такая легкость, что, казалось, оттолкнись ногой — и полетишь.

— Я же сказал, что ничего подписывать не буду. Делайте, что хотите. Все.

* * *

Когда Рудаков сообщил Наташе о своем аресте, она решила, что это шутка — неуклюжая, в обычном рудаковском стиле. На бумаге он мог излагать мысли с тонким и убийственным юмором, а в жизни попытки сострить оказывались, как правило, довольно неуклюжими.

Чтобы осознать реальность происходящего потребовалось время. Посудите сами: забрать человека в тюрьму из больницы — это нормально?! Сначала Наташа растерялась, потом принялась названивать Рудакову, но телефон не отвечал. Набрала Кухмийстерова — Ванька наверняка что-нибудь придумает, но механический женский голос сообщил, что абонент находится вне доступа сети.

Зато сразу ответил Дискин, словно держал телефон в ожидании звонка. Он почему-то ничуть не удивился проблемам Рудакова, а сразу предложил помочь с адвокатом. Наташу участие крайне обрадовало, поскольку сама она не представляла, что следует делать в таких случаях.