Хроники безумной подстанции, или доктор Данилов снова в «скорой»

Но дело не в этом, а в том, что я отверг все возможные поводы для симуляции и решил госпитализировать пациента с диагнозом «нестабильная стенокардия». Фельдшер пошел за носилками, а пациент со словами: «Да что вы, я пешком спокойно дойду» — ломанулся в прихожую одеваться. Я ринулся за ним (навидался, как и куда они «сами доходят») и обратил внимание на то, что первым делом мой пациент выключил в прихожей свет.

Ау, доктор Ватсон! Какие будут предположения?

На закономерный вопрос «Зачем?» был получен ответ: «При свете любой дурак одеться сможет, а я не люблю чувствовать себя дураком!»

В голове моей, как принято выражаться, молнией сверкнула догадка. Взяв пациента под локоток, я вернул его на диван и, глядя в его бесстыжие глаза, спросил страшным голосом: «В психоневрологическом диспансере на учете состоите?!!»

Пациент кивнул — состою, мол. «Шизофрения у него, — встряла жена. — Вот сегодня опять голоса слышать начал. А в психушке разве лечат? Накачают каким-то г. ом, и лежишь бревном. Вот мы и подумали, что лучше бы ему в обычную больницу лечь, к нормальным докторам…»

К нормальным! Вот так.

Пускай и не по профилю.

Пришлось мне вызывать «на себя» специализированную психиатрическую бригаду.

О вреде сочувствия к рыдающим матерям-одиночкам

Спросите меня: «Нужно ли сочувствовать рыдающим матерям-одиночкам?» — и я вам вместо конкретного ответа расскажу одну историю.

Жила-была в одном подмосковном городе девочка Анечка с умеренно выраженной дебильностью.

Умеренно выраженная дебильность — диагноз довольно условный. То ли нижняя граница нормы, то ли верхняя граница патологии. Можно сказать — «он дебил» (не в смысле оскорбления, а в медицинско-диагностическом), а можно сказать — «недалекий человек» или «простоватый». Разница есть, верно? Так что, если хотите, можно начать рассказ и так: «Жила-была в одном подмосковном городе недалекая девочка Анечка…» Те же яйца, только в профиль.

Мама у Анечки работала санитаркой в больнице и крепко мечтала о том, чтобы дочка стала врачом. Хорошая же специальность — уважаемая, хлебная (дело было в семидесятые годы прошлого века). Прекрасно понимая, что прямиком Анечка в мединститут сроду не попадет, мама решила привести ее в доктора кружным путем. Он, как известно, самый надежный.

За год до окончания Анечкой школы мама перешла на работу в медицинское училище. Потеряла существенно в деньгах, потому что от учащихся и тем более от преподавателей рублей-полтинников не дождешься, это тебе не лежачие больные, но чего только не сделаешь для счастья родной дочери? Анечка была недалекой, а вот мама ее — очень себе на уме. Бывает, что яблочки от яблоньки очень далеко укатываются.

Будучи носительницей почетного титула «дочь сотрудницы», Анечка без труда поступила в училище, причем стала учиться не на медсестру, а на фельдшера. Фельдшеров в училищах позднего СССР вечно был недобор. Дурацкая специальность — ни рыба ни мясо (это я излагаю мнение общественности, а не свое собственное), ни врач, ни медсестра. Учиться на год дольше, а работать можно только на «Скорой» или в заводском здравпункте. Больше нигде фельдшера не нужны. Девушки, желавшие подняться на ступеньку выше медсестры, обычно шли в акушерки. Это тоже фельшерская специальность, но повсюду востребованная, прибыльная, престижная. Однако Анечку, то есть ее маму, акушерство не привлекало.

Училась Анечка хорошо. Она вообще была очень прилежной и вдобавок послушной. Педагоги ее любили и меньше четверки никогда не ставили. Опять же, дочь сотрудницы, свой человек. А что черепные нервы перечислить не может — ничего страшного. Не в нервах этих счастье.

После училища Анечка пошла работать на «Скорую» — зарабатывать стаж для льготного поступления в мединститут. Нацеливалась в Третий мед, как наименее престижный и наиболее доступный. Еще в училище Анечка вышла замуж, а работая на «Скорой», родила сначала девочку, а потом мальчика. То есть из пяти лет работы на «Скорой» она реально проработала на линии меньше года, а остальное время просидела с детьми. На «Скорой» Анечкины способности оценили очень скоро и ставили работать только в паре с опытными врачами, чтобы не накосячила чего-нибудь. В тандеме с кем-то умным Анечка работала замечательно — распоряжения исполняла точно и неукоснительно, уколы делала хорошо, а повязки накладывала так, что просто хоть для учебника фотографируй. Природа придерживается своеобразной справедливости — если чего-то недодаст, то другого отсыплет с лихвой. Недалекая Анечка была очень рукастой.

Вскоре после рождения сына Анечку бросил муж. Содержала всю ораву мама, которая после окончания дочерью училища вернулась на работу в больницу.