Хроники ада

– Вы меня убьете – и все. У меня больное сердце.

– Спасибо, что предупредил. Серега будет тебя душить деликатно, чтобы поберечь твое нежное сердце. – Мужчина хохотнул. – Только вопрос – зачем тебе так долго мучиться? Ты же ученый, Нагаев. Значит, должен рассуждать рационально.

– Что вы… имеете в виду?

– То, что мы можем договориться. Пойми, старик, нам не нужна твоя жизнь. Ты безвреден. Но можешь стать полезным. Выделяю тебе по доброте душевной еще десять секунд. Потом для тебя начнется ад, старик.

– Дайте мне воды.

– Дадим. Мы же не звери. Серега, сходи на кухню.

– Вы бы хотя бы намекнули, о чем идет речь. – Нагаев кашлянул. – Я даже не представляю…

– Все ты представляешь. Неужели ты не слышал о цветке? Таком красивом лунном…

И снова, как и вчера при перестрелке в «карантинке», лишь звериное ощущение опасности спасло Варнакову жизнь. Он не успел подумать – резко обернулся, и всё. И увидел: на него, сжимая в руке широкий охотничий нож, пушечным ядром летит здоровенный мужик.

Откуда мужик к нему подобрался, Колян не понял; скорее всего – из-за сруба бани. Но это было и не важно. В эту секунду смертельно важным являлось то, что он успел сгруппироваться и прыгнуть вперед, выставив ногу. Ею Колян подсек нападавшего, который, перелетев через него, врезался плечом в кирпичную стену дома. Но едва Варнаков вскочил на ноги, как мужик уже снова стоял напротив него, выставив лезвие ножа.

Тогда Колян принял единственно верное в его положении решение. Он не ринулся на бугая в лобовую, потому что давно твердо усвоил – против лома нет приема. И не побежал направо мимо раскрытого окна – там его сразу заметили бы подельники нападавшего. И не дернулся назад, к бане, – гонка по пересеченной местности сада-огорода его не прельщала: он находился не в самой лучшей спортивной форме, а тут еще свежая рана плеча. Пустяковая, в целом, рана, но при нынешнем раскладе она могла решить все. И не в его пользу.

Моментально, на уровне подсознания, оценив ситуацию, Варнаков рванул налево, к углу дома. Там, во дворе, караулил Стеблов, и уж вдвоем они с бугаем как-нибудь справились бы. Но план не сработал. Он почти добежал до угла, но зацепил ногой куст помидоров и, поскользнувшись на влажной земле, плюхнулся на живот. От неминуемой гибели его избавило то, что он очень быстро изловчился перевернуться на спину – ведь мужик уже коршуном падал на него, целя лезвием в грудь. Колян сумел перехватить руку с ножом и тут же захрипел, оказавшись словно под стальным прессом.

Он не считал себя слабаком. Но амбал, внезапно напавший на него, был почти на голову выше; а весил, наверное, за сотню кило и сумел придавить противника, навалившись своей тушей. И Колян почти дрогнул, еще удерживая руку противника, несущую смерть, но делая это из последних сил.

Оба боролись молча. Варнаков боялся спугнуть людей в доме. Почему молчал амбал, оставалось лишь догадываться. Возможно, опасался или даже знал, что враг заявился не один, и тоже не хотел поднимать большого шума. Так или иначе, но Колян погибал почти в полной тишине, ее нарушало только хриплое дыхание врагов, сошедшихся в смертельной схватке.

Он удерживал руку с ножом, но амбал сумел выпростать вторую руку и вцепился ею в горло противника. В глазах Варнакова почернело, потом с бешеной скоростью завращались черно-белые круги. И в этот миг он почувствовал, что каменная хватка амбала резко ослабла. Еще через мгновение тот захрипел и обмяк. Грубые и жесткие, словно сучки дерева, пальцы еще продолжали скрести по шее Коляна, но это уже была агония.

Круги перестали вращаться перед глазами, и Варнаков поймал в фокус Михаила. Стеблов стоял почти над ним, сжимая в кулаке кастет. Колян сделал несколько вдохов-выдохов, приходя в себя. Затем спихнул неподвижное тело и присел на корточки. Из разжавшейся ладони амбала выпал нож. Варнаков машинально поднял его и вдруг заметил, как из-за дальнего угла дома, откуда прибежал Стеблов, появилась чья-то тень.

– Падай! – прохрипел Колян.

На углу возникла фигура мужчины. В вытянутой руке он держал пистолет с глушителем.

Михаил, увидев ошалелое лицо напарника, рыбкой нырнул в кусты смородины, росшей у забора.

«Пух!» – негромко хлопнул выстрел. Стрелок, реагируя на движение, пальнул в Стеблова. И, промазав, потерял важную секунду.

Варнаков, не вставая, с полуприседа кинул тело вперед, одновременно выпрямляя руку с ножом.

Мужчина успел нажать на спусковой крючок, целясь на этот раз в Коляна. И снова промазал.

Нож вылетел из ладони Варнакова и, со свистом разрезав воздух, вонзился стрелявшему в грудь. Захрипев, тот стал медленно опускаться на колени, и Колян узнал в нем парня в сером джинсовом костюме – того самого, что сопровождал Сидоренко. Парень ещё попытался вскинуть руку с пистолетом, но слишком вяло, и Варнаков, подбежав, свалил его фирменным ударом ноги в голову. Затем схватил пистолет и, крикнув Стеблову: «В доме еще один!» – кинулся к входной двери. Она была распахнута. Колян пробежал через веранду, миновал коридор и метеором влетел в гостиную.