Хроника времен Карла IX

Если бы у одного из нынешних министров — позвольте не называть его фамилии — были бы под рукой «албанцы», готовые начать стрельбу по его команде, и если бы на одном из званых обедов он раскроил бы черепа выдающимся левым депутатам, то, как факт, этот поступок был бы ничем не хуже деяния египетского султана, но все дело в том, что нравственно он показал бы себя в сто раз преступнее: убийство не в наших нравах. Однако, вышеупомянутый господин министр сошвырнул с должностей многих избирателей левых партий, сместил мелких чиновников, припугнул тех, кто повыше, и этим способом добился организации депутатских выборов, ему угодных. Уверяю вас, что Мехмет-Али, сделайся он французским министром, удовольствовался бы точно таким же способом; равно, как я не сомневаюсь, что министр Франции, пересаженный в Египет, счел бы необходимым использовать стрельбу, так как вряд ли простое смещение с должности оказало бы достаточное воздействие на характер мамелюков.

События Варфоломеевской ночи оказались преступлением огромной важности даже для своего времени, несмотря на то, что, повторяю, массовые убийства XV века совсем не расценивались так, как избиение человеческих масс в XIX столетии. Обратите внимание также на то, что большая часть нации принимала в этом участие или непосредственной деятельностью, или выражением сочувствия: она вооружилась, чтобы преследовать гугенотов, на которых смотрела как на людей чужого племени, как на опасных врагов.

Варфоломеевская ночь была гражданской войной, похожей на испанское восстание 1809 года, и парижане, убивая еретиков, веровали в то, что они выполняют божью волю.

Безыскусственному рассказчику, вроде меня, следовало бы предложить в этом томе читателю краткое повествование об исторических происшествиях 1572 года, но уж раз я заговорил о ночи св. Варфоломея, то не в силах отказать себе в том, чтобы привести несколько собственных размышлении, охвативших меня при чтении летописных страниц о кровавых событиях нашей истории.

Хорошо ли понятны причины, в результате которых произошло это избиение? Было ли это истребление массы людей заранее холодно обдуманным предприятием, или оно явилось внезапным следствием порывистого решения, почти случайным?

На все эти вопросы ни один историк не ответил мне так, чтобы я почувствовал полную ясность. Их аргументы сводятся к тому, что они переоценивают городские слухи и предполагаемые разговоры. Эти факты сами по себе не могут иметь цены, раз дело идет о разрешении столь серьезном исторической задачи.

Одни изображают Карла IX каким-то двоедушным чудовищем. В изображении других он превращается в полоумного мизантропа, порывистого и несдержанного. С их точки зрения, если Карл сыплет проклятия и угрожает гугенотам задолго до ночи 24 августа, то… это доказывает, что он издавна и исподволь обдумывал их уничтожение.

Если же Карл IX сыплет на гугенотов королевские милости, то в этом доказательство королевского двоедушия.

Позвольте привести одну маленькую историю, которую все припомнят и которая, по-моему, доказывает только чрезвычайное легковерие наших историков.

Рассказывают, что за год или немного более до ночи св. Варфоломея план истребления гугенотов был уже выработан. И вот этот план. В местечке Пре-о-Клер задумали построить деревянную башню, внутрь которой предполагали посадить герцога Гиза с дворянами и солдатами-католиками, а адмирал со своими протестантами должен был начать ложную осаду или примерный штурм, как на маневрах, чтобы доставить королю зрелище примерной войны. А в разгаре этого своеобразного состязания по особому сигналу католики должны были зарядить свои ружья и перестрелять наступавших раньше, чем те сумели бы защититься.

Для украшения этой истории присочиняют рассказ о том, как королевский фаворит Пиньероль будто бы проболтался об этом заговоре, выпалив королю, ругавшему протестантских сановников: «Ах, ваше величество, скоро наступит час, когда башня сразу отомстит за всех нас еретикам». Заметьте, читатель, что для этой крепости еще ни одной доски не было поставлено.

Затем будто бы король позаботился о казни болтуна. Далее рассказывают, что этот план был выдуман канцлером Бирагом, и в доказательство приводят слова, будто бы сказанные им и, по-моему, свидетельствующие о намерениях совершенно противоположного рода, а именно: «Для того чтобы избавить королевское величество от недругов, достаточно будет прибегнуть к помощи нескольких поваров».

Надо сказать, что этот рецепт был гораздо более удобен, чем затея с башней, надуманность которой делала самую операцию с башней почти неосуществимой.

Ну, в самом деле, неужели у протестантов не зашевелилось бы сомнение при виде этих странных приготовлений к войне, хотя бы и примерной, но все же ставящей лицом к лицу людей двух партий, столь враждебных друг другу? Кроме того, собрать гугенотов в одно войско, дать им в руки оружие вряд ли было бы хорошим способом дешево от них отделаться. Само собой ясно, что если бы в то время замышляли им гибель, то лучше было бы устроить нападение на каждого из них, когда он безоружен.