Хроника революции

Адмирал Непенин - адмиралу Русину и генералу Рузскому для доклада царю, 20 часов 40 минут: "С огромным трудом удерживаю в повиновении флот и вверенные войска. В Ревеле положение критическое, но не теряю еще недежды его удержать. Всеподданнейше присоединяюсь к ходатайстам великого князя Николая Николаевича и главнокомандующих фронтами о немедленном принятии решения, формулированного председателем Государственной Думы. Если решение не будет принято в течение ближайших же часов, то это повлечет за собой катастрофу с неисчислимыми бедствиями для нашей родины".

Сообщение Петроградского комитета журналистов: "Состоялось под председательством комиссара Государственной Думы И. В. Титова совещание представителей банков. И. В. Титов обратился к представителям банков с горячей речью, призывая их оказать содействие новому правительству. Представители банков заявили, что они всецело подчиняются Исполнительному Комитету Государственной Думы и готовы оказать ему полное содействие".

Генерал Брусилов - генералу Алексееву, 21 час 10 минут: "Препятствий нет, но согласия Корнилова пока не запрашивал. По совести обязан доложить, что считаю генерала Корнилова мало подходящим именно для этой должности. Он отличается прямолинейностью и чрезмерной пылкостью. Если окажется хорош, буду очень рад".

Ночью 2 марта Родзянко послал Гучкова и Шульгина принять отречение царя, о котором еще нужно было договориться, но Родзянко не сомневался в принятии этого решения, несмотря на всем известное тупое упрямство самодержца - нужда заставит. По пути "представители демократии" связывались по телефону с генерал-адъютантом Николаем Иудовичем Ивановым, который разрушил их последние надежды: солдаты его частью разошлись, частью вернулись на фронт. Он остался один, не сумев даже приблизиться к Петрограду. С черной тоской в душе Гучков и особенно Шульгин прибыли вечером в Псков. Они вышли на перрон. Напротив стоял ярко освещенный голубой царский поезд. Посланцы стояли, словно обращенные господом богом в соляные столбы святотатцы, не в силах сделать шаг. К ним подошел флигель-адъютант: - Государь ждет вас... Шульгин шел за флигель-адъютантом как побитая собака, а Гучков с каждым шагом как будто приобретал уверенность, и на лице его начинало светиться почти мрачное торжество: "Говорил ведь я, предупреждал! Не захотел делиться с теми, на ком земля русская держится, так пропади ты пропадом, может сын твой умнее будете." На путях собралась толпа людей, неизвестно как прознавших о миссии. Они приветствовали Гучкова и Шульгина криками "ура", что вызывало у собравшихся близ поезда чиновников и военных негодование, сдерживаемое опасностью, непривычно исходящей сегодня от этой презираемой ими толпы. В салон-вагоне их ждали главнокомандущий армиями Северного фронта генерал-адъютант Рузский, министр императорского двора граф Фредерикс и начальник военно-походной канцелярии царя свиты генерал-майор Нарышкин. Через несколько минут вошел Николай. Он поздоровался и, пригласив всех сесть, спросил о цели приезда. Начал Гучков: - Ваше величество, мы приехали с членом Государственной Думы Шульгиным, чтобы доложить о том, что произошло за эти дни в Петрограде, и вместе с тем посоветоваться о тех мерах, которые могли бы спасти положение.

Генера.л Лукомский - генералу Болховитинову, 23 часа 32 минуты: "По полученным сведениям, в настоящее время идет совещение с Гучковым и Шульгиным. Обещаю дать знать немедленно, как только выяснится результат, и тогда, конечно, будет немедленно сообщено для доклада великому князю".