Хроника раскрытия одного преступления

Провожавших Инара насчитывалось куда больше, чем тех, кого он успел узнать за свою короткую жизнь. Шли совсем посторонние люди, несли зимние каллы, гвоздики. Красовского искала вся Рига, и вся Рига хоронила Карпова. Но при этом стечении народа, при венках, при оркестре в похоронах не было той торжественности, которая как бы приглушает скорбь и вносит ноту примиренности. Была неприкрытая, неутолимая боль. Слишком дикой и безвременной представлялась гибель Инара, и сердце отказывалось ее принять.

Кто-то начинал говорить - можно было прочесть по губам:

- Мы потеряли товарища, который... - и у человека перехватывало горло, он останавливался, чтобы подавить рыдание...

Конечно, из просмотренного материала немудрено было сколотить ординарную короткометражку, снабдить ординарным дикторским текстом и вернуться к своим брошенным делам. Но в тот период широкой популярности "ЗнаТоКов", после взрывного успеха "Следователя" казалось неловко схалтурить. Да и рижане заслуживали большего.

Мы поняли, что будем делать фильм, хотя и не известно пока, из чего. Отправились в рижскую тюрьму - старый краснокирпичный бастион, который приметили еще из окна вагона при въезде в город, но тогда не угадали его назначения. Посетили Красовского и Мезиса в их камерах: надели белые халаты и изображали медкомиссию.

Нельзя сказать, чтобы нам открылось многое: оба были замкнуты и безучастны, а встряхнуть их, объяснив подлинную цель визита, мы не могли. Красовский оживился немного, лишь когда его спросили о пальце - том самом, который укусил Инар, когда Красовский вцепился ему в горло. О происхождении травмы он, понятно, умолчал, но с откровенной жалостью к себе сообщил, что палец болит и мешает спать. (Выходит, если б не палец, то спал бы спокойно!)

- Нет, я не в том смысле, что претензия... медицинскую помощь оказывают, через день сестра перебинтовывает и мажет чем-то...

Но чувствовалось: он недоволен перевязками через день. Почему не позаботятся, чтобы палец не болел вовсе? Ведь есть же средства. С какой стати он должен маяться по ночам из-за ноющего пальца!?

(Характерная мерзкая черта, знакомая всем врачам в местах лишения свободы: именно те, кто ни в грош не ставит чужую жизнь, как с писаной торбой носятся с любой своей болячкой.) Перед возвращением в Москву мы собрались с киногруппой, следователем и оперативными сотрудниками на совет.

Наиболее сложная задача ложилась на Раупса: он был просто обязан вызвать Красовского и Мезиса на разговор по душам, высечь искры каких-то чувств на допросах, заставить преступников обнажить нутро, куда зритель мог бы заглянуть, чтобы понять: почему? как? и зачем?

Тут требовалась иная манера обращения с подследственными, набор иных, не вполне стандартных вопросов и кое-какие психологические ходы, способные вывести их на откровенный разговор.

Все это мы коллективно обговорили, записали и пожелали Раупсу как можно крепче позабыть про кинокамеру и сосредоточиться на своей задаче, от которой зависела удача фильма...

И вот пленки и фонограммы привезены в Москву, мы засели за просмотры, прослушивание и обсуждение, как складывать фильм.

На первый взгляд, усилия Раупса увенчались успехом лишь в отношении Мезиса: тот предстал "в разрезе"... Красовского же обнажить не удалось. Он упорно держался раз принятого лицемерно-смиренного тона, то и дело повторял "откровенно говоря", а сам вилял, уклонялся, прямо-таки вьюном вился, чтобы как-нибудь себя обелить. С особой настойчивостью он отрицал преднамеренный, тщательно продуманный характер совершенного преступления.

- Почему жертвой был избран Карпов? - спрашивал, например, Раупс. "Откровенно говоря, - отвечал Красовский, - я не выбирал, даже не задумывался, мне было все равно: Карпов, Иванов или Петров. Возил меня в загс? Не помню, это неважно, мне эта машина была нужна".

Он не задумывался. Куда ж откровенней! Будто не знал, что Инар на редкость мягок и не умеет отказывать! При той репутации, которой Красовский пользовался в парке, далеко не каждый согласился бы тащиться с ним куда-то за город. Не из страха - в голову не пришло бы то, что он замыслил, но просто не стали бы связываться. Как сказал один из шоферов: "Охота была на него любоваться, пассажиров хватает. Да и где ему взять денег на такой конец? Не представляю, зачем Инар поехал!"

Судя по обрывкам дорожной беседы, которые мог припомнить Мезис, Красовский обошел Инара расчетливо и тонко: ему якобы надо повидать тещу и уговорить, чтобы она помирила его с женой. Прекрасно он помнил, кто возил его в загс! И соображал, что, сам счастливый в браке и отцовстве, Инар не ответит отказом на подобную просьбу...

Шаг за шагом Раупс разоблачал лживые утверждения Красовского, но это не приближало того к признанию. Вместо опровергнутой лжи он, смиренно вздыхая, выдвигал новую, и невозможно было добиться от него хоть какого-то искреннего чувства.