Хроника пикирующего времени

Вялая и невнятная реакция на конституционный кризис в Беларуси, нежелание публично поддержать Лукашенко, единственного славянского лидера, открыто ратующего за великий Союз, заставляет подозревать оппозицию в геополитической слепоте, в неумении отличать корпоративные интересы от общенациональных и стратегических.

Аморфное и нечеткое реагирование на войну в Чечне на всех ее стадиях, расплывчатые формулировки в адрес Ельцина, сепаратистов, Рыбкина и Березовского убеждают в нечуткости к национальным интересам, игнорирование которых приведет к распаду России. Напоминают о злосчастном времени, когда коммунистическое большинство в Верховном Совете России проголосовало за распад СССР.

Формально проиграв президентские выборы в атмосфере вопиющих нарушений закона, фальсификаций, информационного террора, пропустив в результате этого во власть больного, окруженного временщиками Ельцина, оппозиция отказалась опротестовывать результаты выборов. Покорно смирилась с фальсификацией, что вызвало глубочайшее разочароваиие людей, отдававших свои последние силы и даже жизни за народного кандидата. Это породило разнотолки и домыслы: существует ли у оппозиции реальная воля к власти?

Намеки «красного спикера» Селезнева на то, что Дума скорее всего ратифицирует договор СНВ-2, лишающий Россию ракетно-ядерной обороны, последнего гаранта независимости, — такие намеки пугают своей двусмысленностью, напоминают рассуждения о благе уничтожения «империи зла» СССР.

Равнодушие к югославской драме, отказ в поддержке Милошевичу есть не что иное как уступка Америке, НАТО и Новому мировому порядку, уничтожающим сербов. Игнорирование уникальной возможности прорвать надвигающийся на Россию фронт НАТО, нанеся ему контрудар через союз России, Беларуси и Югославии.

Сознательно провозглашенный курс на сглаживание социальных конфликтов, нежелание возглавить стачечную и забастовочную борьбу рабочих, страх социального взрыва — все это отдаляет измученных и отчаявшихся людей от оппозиции. Заставляет их искать иных радикальных лидеров, подобных Лебедю, который на деле доказал, что умеет осваивать социальный и национальный протест.

Сомнительным достижением оппозиции является делегирование ярчайшего политика России, сопредседателя НПСР Амана Тулеева, в правительство Черномырдина. Оппозиция потеряла любимца народа, Кузбасс потерял будущего патриотического губернатора, а противник получил право говорить о конформизме современных оппозиционеров.

Руцкой, победивший в Курске только благодаря оппозиции, благодаря репутации лидера народного восстания, мученика «Лефортово», — сразу после избрания открыто порвал с оппозицией, присягнул на верность Ельцину, чьи танки разрывали в клочки защищавший Руцкого народ.

В добавление к сказанному, один из сопредседателей НПСР, Подберезкин, неосторожно признается в печати, что готовит политические программы и идеологические разработки не только для патриотов, но и для партии власти, для НДР, что, по его мнению, допустимо в контексте «системной оппозиции».

Все это накапливается, суммируется, перерастает в политическую и мировоззренческую проблему, сотрясающую народно-патриотическую оппозицию. Границы компромисса, его издержки и приобретения, аналитический, а не интуитивный расчет стратегии и тактики, — таковы контуры дискуссии, стихийно ведущейся в оппозиционных кругах.

«Системная», или «конструктивная оппозиция» — термин, впервые прозвучавший после августа 91-го года из уст Егора Яковлева. В те дни были запрещены все патриотические газеты и организации. Шла травля русских писателей, которых называли фашистами. Последних советских лидеров заточили в тюрьму. По всем областям шла охота за патриотами, некоторых из которых, таких, как Парфенов, передавали в руки мучителей. В атмосфере психоза, травли и подавления Егор Яковлев, глашатай победившего либерализма, дал понять, что к политической жизни будут допущены только те, кто присягнул победителям, те, кто станет изображать оппозицию, создавая видимость демократической процедуры.