Хроника одного задания

— Во, Алёша, этот на моего — того, похож.

— На кого того, поясни, дед.

— Помнишь, рассказывал тебе историю, про голого-то возле реки.

— Ну, помню. Узнал что ли?

— Похож говорю. Вот память — истинно тайна. Думал не признаю, а выходит упомнил. Только здесь мужик бородатый, а тот выбритый был. Но схожесть есть. Вроде. Взгляд недобрый. Вот ежели бы ты представил мне на сличение голого и без бороды, так я тебе сразу бы и сказал без сомнений.

— Ну, дед, невыполнимо это, — Алексей рассмеялся. Шумейко только в усы довольный улыбнулся.

— Алёша, был у нас в районе участковый один, — начал хитро дед, — дотошный такой, не хуже тебя. Тоже архангелами интересовался. Вы, чай, не из одной конторы будете, а?

Дед озорно и внимательно посмотрел в глаза Берестову.

— Хорошо, Макар Осипович, вилять не буду — из одной. Только просьба у меня к тебе будет — никому не говорить об этом.

— Смекнул, не волнуйся, лишнего не болтаем.

— У меня к тебе, Макар Осипович, ещё одна просьба будет.

— Ох, Алёша, многого ты хочешь от старика. Вижу, просьбы-то у тебя не праздные. Сказывай, что нужно.

— Хочу попросить тебя голос одного человека послушать.

— Это как наподобие твоих фотокарточек. Так что ли?

«Вот уж поистине: «Стар да умён — два угодья в нём», — подумал старший лейтенант про Шумейко, а вслух сказал, — да, признать надо по голосу.

— Уж не на этого ли бородатого грешишь? — спросил дед прямо, — как звать-то его?

— Никита Чепец. Проверить его должен, чтобы сомнения рассеять, — ответил Берестов откровенно.

— Сомнения хуже смерти. Помогу тебе.

— Тогда зайду попозже.

— Ну, приходи, будем рады!

— Приду, непременно приду.

Берестов был однозначно доволен. «Итак, — думал, Алексей, Губарева дед отмёл, не заострил на нём внимание, а вот на Чепце остановился. Похож вроде. Надо теперь, чтобы Шумейко голос его послушал подольше и тогда будет более, чем существенное, это будет уже факт!»

Старший лейтенант снова направился к Руденко, нашёл того в командирской землянке. Комиссар читал какую-то книгу, делал пометки на её полях и что-то выписывал в свою тетрадь.

— А, Алексей Николаевич, чай понравился или компания моя? — спросил в шутливой форме Руденко, когда увидел гостя.

— Всё вместе, Пётр Аверьянович. Мне потребуется от вас помощь.

— Присядь, — уже серьёзно заговорил комиссар, — рассказывай.

— Необходимо, чтобы Шумейко голос Никиты Чепца послушал, желательно, как можно дольше. И сделать это следует таким образом, чтобы Чепец ничего не заподозрил. Всё должно выглядеть естественно. Макар Осипович предупреждён мною и дал своё согласие.

— Ну и задачку ты мне задал. Хорошо, решу. И непременно скоро, так?

— Всё верно, до выступления наших.

— Вот что, Алексей Николаевич, теперь иди и жди от меня вестового.

«Теперь остаётся только ждать, — подумал Берестов, только ждать. И всё-таки всё пока призрачно, ненадёжно. Но другой ниточки у меня на данный момент нет. Дед же смог вспомнить по прошествии стольких месяцев голос, даже лицо, значит, зацепил его Чепец чем-то».

***

21 ноября 1941 г.

«В течение ночи на 21 ноября наши войска вели бои с противником на всех фронтах».

«В отряде готовятся к выступлению, скоро лагерь опустеет».

Берестов встретился с Николаем в укромном месте, поговорил с ним. Из разговора узнал, что Чепец ведёт себя как обычно. Правда, несколько раз задерживался возле командирской землянки. А Семён Скворцов, один их двух задействованных партизан отметил — Чепец мастерскую и конюшню старается обходить.

— Там же, вроде, дед Шумейко работает, — уточнил старший лейтенант.

— Да, он лошадей любит. Дед, если не занят, то сидит и за всеми наблюдает. Сам знаешь, поговорить он любит. Кого увидит, зовёт покурить вместе.

— Передай Семёну от меня спасибо.

— Передам. Вот дело, — начал Чертак, — если бы не твоё задание, мне бы и в голову не пришло, что Никита ведёт себя подозрительно.

— И ты считаешь его поведение подозрительным?

— С виду вроде нет, ходит-курит, а приглядишься, замечаешь, там немного задержался, тут постоял. Не могу тебе точнее сказать, но нутро не принимает его больше.

— Ну раньше-то ты с ним общался и ничего, как говоришь, нутро-то принимало. Сейчас, что изменилось?

— Да не знаю, Алексей, точно глаза на него открылись. Чужой он какой-то. Пока наблюдал за Чепцом, вспоминал встречи с ним. Ходит, шутит, но заметил, внутри злоба сидит.

— Может, жизнь помотала. Война вон сколько горя принесла, сам говорил.

— Говорил, только вот злоба у него на людей, понимаешь, на простых людей, вроде нас с тобой. Насмотрелся на него со стороны. Когда один остаётся, меняется сильно, ни дать, ни взять злой недовольный барин!

— Полезные сведения.

— Для тебя может и полезные, всего лишь полезные. А у меня всё в голове перевернулось. Видишь ли, мне по жизни попадались больше хорошие люди, хоть и детство у меня трудное было. Судьба с подлостью не так часто сводила. Война вот ум сильно подправила. Теперь здесь.

— Ты, Николай, не забегай вперёд, может, накручиваешь себя.