Хроника исторических событий в королевстве Пантуфлия. Принц Зазнайо

Король, однако, при этом известии не испытал неудовольствия. Он подумал: «Всем моим сыновьям придется, отправиться на охоту за чудовищем, и прежде всего — старшему. Чудовище, разумеется, уничтожит первых двух и будет побеждено младшим. Конечно, это немножко жестоко по отношению к бедняге Энрико. Но любой ценой избавиться от Зазнайо!»

И король пошел к Зазнайо и сказал, что страна в опасности и он отдаст корону тому из сыновей, кто принесет ему рога и хвост чудовища (оно к тому же было еще и рогатое).

— Справиться с ним, конечно, нелегко, — закончил король, — но ты — старший, сын мой! Иди туда, где тебя ждет слава! Надевай доспехи и — марш!

Так сказал король, надеясь, что либо Огнемет изжарит принца Зазнайо живьем (а сделать это он может запросто, так как пышет жаром, как раскаленная кочерга), либо, если принцу повезет, страна, по крайней мере, будет избавлена от чудовища.

Однако принц, который лежал на диване и от нечего делать выводил признак делимости на семь, ответил самым вежливым образом:

— Благодаря образованию, которое ваше величество изволило мне дать, я знаю, что Огнемет, равно как сирена, фея и так далее, есть животное мифическое, на самом деле не существующее. Но даже если допустить, чисто метафизически, что Огнемет на самом деле есть, посылать меня нет ни малейшего смысла, и ваше величество прекрасно это знает. Испокон века первым отправляется старший сын и неизменно попадает в беду, а одерживает победу всегда младший сын. Пошлите Альфонсо, и он в два счета справится с этим делом. А если вдруг не справится, что будет против всяких правил, следующим попытать, счастья может Энрико.

И он снова углубился в арифметические выкладки, которые производил на грифельной доске. Королю ничего не оставалось, как послать за принцем Альфонсо и принцем Энрико. Оба вбежали очень разгоряченные, так как с утра гоняли кубарь, а день был жаркий, как никогда.

— Послушайте-ка, вы оба, — сказал король, — вы только поглядите на своего старшего братца! Сами видите, какая жара, а ему ни тепло ни холодно. Страна мучается, и виноват во всем дракон, который свил себе гнездышко неподалеку. Так вот, я посылаю этого лежебоку убить дракона, а он, видите ли, заявляет…

— Что не верит в драконов, — прервал его Зазнайо. — В такую жару охотиться просто нелепость,

— Не веришь в Огнемета? — воскликнул Альфонсо. — А во что же ты тогда веришь?! Пошлите меня, уж я покажу дракону! (Я уже упоминал, что Альфонсо был храбр, как лев.) Эй, паж! Подай кольчугу, шлем, копье и щит! «За Молинду! За Молинду!» (Таков был его боевой клич.)

Паж бросился за доспехами, но, обжегшись, уронил их и с плачем сунул пальцы в рот — так раскалился металл!

— Легкий спортивный костюм в данном случае будет уместнее, — заметил принц Зазнайо. — И на твоем месте я бы захватил с собой садовый насос с запасом воды, чтобы залить Огнемета.

— Удачная мысль! — обрадовался Альфонсо. — Непременно возьму!

И он поцеловал свою милую Молинду, велел оставить за ним большую часть танцев (во дворце ожидался бал, после того как он убьет дракона) и помчался на поле брани.

Но оттуда он уже не вернулся!

Все горько плакали, то есть все, кроме принца Зазнайо. Он-то полагал, что брат сыграл с ними шутку и, воспользовавшись случаем, удрал, чтобы повидать мир.

— Произошло ужасное недоразумение, сэр, — сказал Зазнайо отцу. — Вам не хуже меня известно, что до сих пор победа всегда доставалась младшему сыну. Но я возлагаю большие надежды на Энрико!

Говоря это, он насмешливо улыбался, ибо считал, что все это вздор и драконов на свете не существует.

Энрико, когда брат утешал короля таким бессердечным образом, находился тут же.

— Энрико, сынок, — проговорил его величество, — тебя ждут подвиг и почести. Когда ты вернешься с рогами и хвостом Огнемета, я сделаю тебя наследным принцем. А Зазнайо мы назначим младшим учителем в школе — больше он ни на что не годен.

Энрико не проявлял той самоуверенности, какую проявил Альфонсо. Он пожелал составить завещание, а потом написал поэму о том, как приятно и выгодно умереть молодым. Вот отрывок из нее:

Ночной фиалки трепетный цветок
В разгаре дня поникнет головой,
Попав в кипящий солнечный поток,-
О, зной!

Вот так и я, как лепесток лиловый,
Сгорю, сварюсь, изжарюсь в свой черед,
Испепелен жарой твоей суровой,
Злой Огнемет!

Поэма доставила Энрико некоторое утешение, и он показал ее Зазнайо. Тот лишь засмеялся и сказал, что вторая строка последнего четверостишия не слишком удачна: фиалки не могут сгореть, свариться и изжариться.

Энрико попытался исправить поэму, но не сумел и прочел ее как есть своей кузине леди Кэтлине. Та поплакала над стихами (хотя, подозреваю, не вполне поняла их смысл), Энрико тоже немного всплакнул вместе с ней.

На другой день он выехал в путь, вооруженный копьем, рефрижератором и большим количеством бутылок, которые швыряют в огонь, когда хотят потушить его.