Хроника гениального сыщика

Иван Одинцов, лет тридцати, альбинос с крашеными хной волосами, сидел за конторкой и мирно чинил фотоаппарат-аннигилятор.

— Встать, сука! Ноги за голову! — взревел я, акушер второго разряда, Петр Кусков.

Фотомастер поднял брови.

— Ах, Петя, Петя… — проворчал Рябов.

Иван заиграл желваками:

— Врагам экологии — смерть!

— Ваши методы весьма подозрительны… — оскалился Рябов.

— Я этих стервецов аннигилирую альфа-лучами.

— Могли погибнуть невинные люди?

— Взгляните на загаженную бухту Новороссийска. Это все дело рук мэра, Валерия Комисаркина. А смоговое небо Москвы и подмосковного Жуковского — это все грязные дела летчика-асса, Валерия Комисаркина.

— Так это двойные тезки? — отшатнулся я.

— Сам не пойму, почему это так…

— Что вас смущает? Двойных тезок — пруд пруди, — усмехнулся инспектор.

— Но ведь и я тоже Валерий Комисаркин. До перемены имени и фамилии.

— Зачем вы их поменяли? — выпучил я глаза.

— Быть может, предчувствовал гибель моих полных тезок. Кстати, детки вашего дельфина кличут тоже Валеркой.

— Какого еще дельфина?

— Стукачка вашего…

Сыщик положил на плечо альбиноса увесистую ладонь:

— Валерий, или как там тебя, Иван… Тормозни! Пусть «Золотой жук» возьмет паузу. Экологию в России мы с Петей поправим как-нибудь сами.

— А что делать мне? Я ведь заточен под благородное киллерство?

— Щелкай природу.

— Яволь!..

Глава 36 Из-под глыб

1.

В Москве день и ночь ярились колокола.

Малиновый звон…

Рождество!

На Красной площади бирюзовыми огнями сияла елка.

И сразу за малиновым звоном колоколов то там, то сям стали раздаваться взрывы. Взлетали на воздух особняки главарей бандгруппировок. В одночасье сиротами и погорельцами стали паханы Солнцева, Люберец и Таганки…

— Петя, — как шпагу воткнул в меня взгляд инспектор Рябов, — вы знаете, что именно взрывается в квартирах этих деструктивных элементов?

Я лишь развел руками.

Сыщик усмехнулся.

— Исключительно зайчики и котики.

— Шутите?

— Елочные игрушки.

— Зачем тогда бандиты вешают на елки гремучий тротил?

— А вот это нам и предстоит выяснить, — Рябов застегнул под сердцем миниатюрную кобуру и, сощурившись, строго посмотрел в сторону Кремля, где отсвечивала всполохами бриллиантов рождественская елка.

2.

В это время Москва напряженно готовилась к событию эпохального размаха. Дочь московского градоначальника должна была выйти замуж за сына президента Соединенных Штатов. Почти столетнему раздору между двумя супердержавами должен был положен конец.

— Петя, — спросил меня Рябов, когда мы пробегали мимо здания американского посольства на Садовом кольце, — вам не кажется, что в этих взрывах заинтересованы только противники межконтинентального брака?

— Возможно… — нахмурился я.

Тут в здании посольства раздался оглушительный взрыв. С третьего этажа в роскошном бобровом воротнике вылетел пресс-атташе США, сэр Джордж Робинсон.

Мы с Рябовым тут же подхватили господина под мышки.

— Котики? Зайчики? — спросил Рябов.

— Йес!.. — скорбно ответил пресс-атташе.

— Дело принимает крутой оборот, — подытожил блиц-диалог неустрашимый сыщик.

3.

Утром мы с Рябовым встретили у своего порога почтальона экспресс-почты.

Тот вежливо протянул нам посылку с каллиграфически выписанными иероглифами.

Мы кинулись в комнату и распаковали ящик.

Сверху лежало письмо на чистейшем русском: «С добрым утром, тетя Рая! Вам посылка из Шанхая».

Далее лежали стопки папирусной бумаги с докладом генсека коммунистической партии Китая.

Назывался доклад недвусмысленно: «Мы заинтересованы в сытой и богатой России».

Доклад был испещрен диаграммами и графиками, сигнализирующими о безудержном росте преступности и коррупции на Руси.

Внизу скромно лежала крохотная записка: «Будьте сегодня в 11.00 у Крымского моста, со стороны кафе «Шоколадница». С комприветом, дядюшка Хван».

— Петя, сколько на ваших часах фирмы «Ракета»? — рявкнул сыщик.

— Десять ноль пять.

— Значит, в запасе у нас нет даже часа!

4.

На набережной Москвы-реки, прямо в посверкивающем алмазными иглами снегу, лежал труп обнаженного китайца с вздутым животом и с лыжами фирмы «Hyundai» на косолапых ногах.

— Акушер Кусков, — скосил на меня черные глаза Рябов, — вам когда-нибудь приходилось препарировать трупы?

— На студенческой практике, в клинике Семашко…

— Хватайте его за ноги! Жмурика не должны видеть.

— Это же международный скандал?! — горячо возразил я, акушер второго разряда, Петр Кусков. — Мертвыми китайцами у нас занимается исключительно девятый отдел ФСБ.

— Петя, больше ни слова! Хватайте китайца за лыжи и за мной!

5.

Как только мой бритвеннострый скальпель дотронулся до вздутого брюха китайца-лыжника, он вздрогнул, мускулисто сел.

Вдруг его стало рвать.

Изо рта, как из рога изобилия, выскакивали какие-то янтарного цвета штуковины.

Сыщик обмыл одну из них под сточной водой.

— Сдается мне, — заметил Рябов, — что в этом ожившем китайце находится вся знаменитая Янтарная комната, похищенная Гитлером у Иосифа Сталина.

— Я не китаец, — на чистейшем русском произнес еще недавно мертвый китаец. Стыдливо прикрыл причинное место.

— А кто ж вы тогда, молодой человек? — сокрушительно сощурился сыщик.

— Я — тетя Рая…