Хроника Аравии

Благодаря своему военному гению, фиванский полководец Эпаминонд сумел столкнуть Спарту с пьедестала всегреческого гегемона. Он дважды разбил войско спартанцев, лишил жизни их царей и, вторгнувшись в Пелопоннес, подошел к беззащитной Спарте. Дни столицы Лакедемона казались, были сочтены. Соседи громко славили фиванцев но, несмотря, ни на что, спартанцы сумели отстоять свой родной город. В упорной и яростной борьбе, встав как один, они сумели защитить от поругания свои дома и храмы, своих родных и близких от участи раба.

Даже во время македонской гегемонии над Элладой, ни царь Филипп, ни победитель персов Александр, ни его наместник Антипатр не рискнули идти войной на Спарту. Несмотря на то, что её правители не только строили козни Македонии, но открыто выступали против неё с оружием.

Именно такого врага и собирался усмирить Птоломей, двинув свою армию к Истму, через пять дней после подписания мира с Афинами.

Истмийский перешейк был очень важным местом для любой армии, решившей вторгнуться на просторы Пелопоннеса. Окруженный с двух сторон морем, он являлся идеальной оборонительной позицией, взять которую можно было только при помощи флота. Спартанцы во времена войны с персами возводили на Истме высокую стену, но не достроили, в виду полной победы над врагом.

Македонское войско не встретило никакого сопротивления при прохождении перешейка. Спарта ещё только копила силы для борьбы с Птоломеем, а остальные города южной Греции боялись выступить против македонцев напуганные падением Афин.

Казалось, что уже ничто не может помешать стремительному маршу македонских солдат к границам Лакедемона. Оставалось только сделать один шаг, и в этот момент Птоломей споткнулся о Коринф, к огромному удивлению регента.

Едва вступив на землю Пелопоннеса, Птоломей объявил, что здесь у него нет единого врага за исключением Спарты. Именно из-за лакедемонян пришло сюда македонское войско и незамедлительно уйдет, как только Спарта будет наказана за все свои выступления против власти Аргидов.

Подобный шаг был беспроигрышным, поскольку спартанцы за многие века успели так досадить своим соседям, что все они были чрезвычайно рады, свести свои старые счеты и обиды чужими руками. Тотчас в македонский лагерь прибыли послы из Мессении, Аркадии и Арголиды и изъявили Птоломею свою готовность к военному сотрудничеству против Спарты в меру своих возможностей.

Птоломей щедро одарил послов за верность всегреческому союзу под эгидой Македонии и предложил прислать свои отряды к стенам Спарты, когда к ним подойдет македонское войско. Вместе с этим, Птоломей попросил аркадцев и мессенцев передать правителям Элиды и Ахеи, что македонский регент готов закрыть глаза на участие их граждан в сражении при Танагре, на стороне Афин. Коринфянам подобное послание Птоломей отправил лично, и ответ правителя Коринфа обескуражил его.

Тиран Коринфа Леандр требовал от Птоломея двести талантов за право прохода по коринфской территории. В противном случае, он грозил с оружием в руках выступить против иноземного агрессора. Спустить подобную наглость после двух блестящих побед и взятия штурмом Афин македонский регент не мог. И дело было не столько в уязвленной гордости Птоломея. Отказ Коринфа создавал опасный прецедент. Вслед за сумасбродным тираном выступать против Спарты могли отказаться Ахея и Элида, что создавала большую угрозу планам Птоломея. Имея под рукой ограниченное число воинов и не одного, а целых четырех противников поход на Спарту становился авантюрой. Тогда следовало признавать справедливость слов Кратера, который незамедлительно напомнил Птоломею недавний спор соратников.

— Скажи честно Птоломей, неужели ты не видишь всю опасность нашего нынешнего положения — спросил регента Кратер, после того как они произвели осмотр городских укреплений мятежного города.

Уже с первого взгляда стало понятно, что Коринф был расположен на очень удобном для обороны города месте. Прилегающие к городу склоны гор прекрасно защищали его, делая невозможным подведение осадных машин.

— Ты прекрасно видишь, что для взятия Коринфа у нас только два пути: либо брать город штурмом в лоб, либо принудить его к сдаче измором. Ни то, ни другое нам не приемлемо. В первом случаи мы потеряем большую часть солдат, во втором нас поджимает время. При этом в любой момент могут подойти спартанцы, и мы окажемся меж двух огней — Кратер дипломатично умолчал о необходимости отступления, полагая услышать рассуждения и аргументы самого Птоломея.

— Ты все верно сказал, Кратер. К тому же наше положение стало ещё хуже. Сегодня гонец доставил мне неприятное известие о том, что наш старый знакомый Гарпал не успокоился. Не желая признавать свое поражение после падения Афин, он теперь стал дружить со Спартой и передал ей большую сумму денег для борьбы с нами. Не нужно быть провидцем, чтобы понять, активность Лаконики увеличиться в разы. На деньги Гарпала спартанцы наймут сицилийцев, выходцев из Великой Греции, призовут на помощь карфагенян.