Хрон

Конечно же, археолог понимал, что шансов отыскать друга удручающе мало, и с каждой минутой их количество убывает. Но пока шансы есть, пока есть хоть один единственный шанс, Николай будет продолжать поиски…

Лучше бы я пошел учиться на флориста…

Силы мыслить частично вернулись к Николаю, однако слабость во всем теле по-прежнему одолевала его. Хотелось есть, хотелось пить, хотелось спать. Съестным вокруг не пахло и в помине, вода Фермодонта оказалась соленой, а вовсе не пресной, как сначала подумалось, а сон Николай не мог себе позволить. Вернувшиеся было силы пробыли с Николаем недолго, и спустя час или два он еле волочил ноги по прибрежному песку. Периодически он негромко звал Александра, иногда останавливался для того, чтобы разглядеть отмель или какой-нибудь камень, выступающий из воды. Археолог не имел представления, насколько далеко от моста отнесла его река, но когда последняя капля энергии вышла в очередном призыве к другу, Николай упал ничком на песок и понял: сил дойти даже до моста не хватит.

Что уж говорить об обследовании берегов реки вниз по течению…

Сон обрушился на Николая снеговым сугробом, накрыл с головой и погрузил в темноту, где отсутствовало совершенно все. В том числе и время, и потому, очнувшись во второй раз, Николай не мог определить даже примерное свое нахождение в состоянии обморочного сна. Зато сил заметно прибавилось. Не пестрели больше в глазах кровавые пятна, не шумела в ушах кошмарная симфония речного цунами, не тряслись от напряжения руки. Все еще хотелось есть и очень хотелось пить, однако откладывать поиски друга Николай не стал.

Пройдя несколько километров (боже, неужели река смогла отнести меня на такое расстояние? Какова была скорость течения, хотелось бы знать?), Николай вдруг услышал звуки явно искусственного происхождения. Они были похожи то ли на стон, то ли на приглушенный голос человека и шли из ущелья, имеющего начало почти у самого берега Фермодонта. Соблюдая меры предосторожности, Николай быстро добежал до первых мертвых камней ущелья. Там он увидел тропу, петлявшую среди скал. Неясные звуки шли откуда-то из глубины ущелья за поворотом тропы. Рассудив, что Александр мог попасть в беду иного рода, нежели цунами, Николай короткими перебежками двинулся по тропе, стараясь держаться за скальными выступами и валунами. Пришлось преодолеть довольно приличное расстояние, прежде чем его глазам открылась ужасная картина.

То была картина поля битвы. Завершенной битвы. В окружении скал, опасно нависших и грозящихся в любую секунду рухнуть вниз, раскинулась небольшая деревушка. Десятка три домиков из плоских камней, повсюду разбросана металлическая посуда вроде обгоревших сковород, глиняные черепки кувшинов, копья и обломки копий… и трупы. Много трупов существ, ранее не виданных, но известных по мифологии.

Три пары конечностей, две из которых — жилистые ноги лошадей, а одна — мускулистые человеческие руки. Тело изогнуто таким образом, что человеческий торс расположен над лошадиной спиной.

Кентавры!..

Все кентавры были мертвы. Они лежали в разных позах, неловко раскинув шесть своих конечностей. Кто-то все еще сжимал в руке копье, кто-то — булыжник или короткий кинжал. Но все — мертвы. Большие рваные раны кентавров парили, дымились как свежеприготовленное жаркое, из них медленно вытекала густая темная кровь. Николай чуть не упал, когда увидел среди трупов разорванное тело мифологического существа.

Какая же сила способна порвать кентавра надвое?!..

Помимо кентавров на поле брани лежали и другие тела, принадлежащие вовсе непонятным существам. Их было меньше — всего штук пять. Пронзенные копьями по нескольку раз, угольно-черные монстры, отдаленно напоминающие летучих мышей или горгулий с декораций темы собора Парижской Богоматери. Даже издали Николай смог по достоинству оценить ужасный облик этих тварей, их мерзкие морды с алыми даже после смерти губами и длинными клыками.

Пораженный и обескураженный видом разгромленной деревни, Николай забыл об осторожности, покинул укрытие за скалами и вышел на свет. Он уже не помнил о звуке, который, собственно, и привел в деревню. Фантастические существа продолжали лежать на земле, мертвые, убитые друг другом. Было ясно, что археолог очутился в деревне, принадлежавшей кентаврам. А напали на них эти ужасные создания с черными кожаными крыльями и клыками тигров. И напали не так давно…

Неясный звук повторился. Николай вмиг покрылся холодным потом и медленно повернул голову туда, откуда пришел звук. Если бы археолог мог видеть себя со стороны, он непременно удивился бы той скорости, с которой побледнело его лицо, едва взгляд уперся в источник звука.

По визуальной картине мозг быстро идентифицировал звук. То было влажное хлюпанье и похрюкивание, ворчание и тихий рык твари, сосавшей кровь из раны кентавра. Горгулья, раскинув крылья так, что они почти полностью накрыли труп, копалась мордой в глубине раны, выгрызая и высасывая плоть. Периодически горгулья что-то приглушенно выкрикивала, и именно этот выкрик Николай слышал в ущелье.