«И я увидел семь гонцов (
«Первый гонец протрубил, и произошли град и огонь, смешанные с кровью (
«Третий гонец протрубил, и упало с неба большое (
«Четвертый гонец протрубил и поразил он (
«И видел, и слышал я тогда одного вестника, летевшего посреди неба и говорившего могучим криком:
— Уай, уай! т.е. горе, горе живущим на земле от трубных звуков трех гонцов, которые должны трубить после этого!»
В последних строках этой главы, как она дается по многим древним спискам, вы видите уже и образчик гадания но полету птиц, того самого гадания, какой употребляли и древние авгуры. Над автором во время грозы пролетела чайка с характерным для этой птицы, когда ее вспугнут, двойным криком: уай-уай! А так как по-гречески уай значит «увы», то автор и истолковал ее крик в этом смысле.
В главе «Откровения» излагается и дальнейшее типическое развитие этой грозы, при чем автор обнаруживает наглядно и природу своих гонцов, говоря, что они были в «облачной одежде», а затем описывает и радугу.
«И я видел другого могущественного гонца, спускающегося с неба (
Вы видите отсюда, что здесь, в Апокалипсисе, все надо понимать в буквальном смысле, а никак не иносказательно! Когда его автор говорит о граде, громе, дожде, молниях, то вы его так и понимайте! Только в таком случае вы и будете его понимать совершенно ясно и просто!
А вот в главе XI мы видим и окончание грозы, когда все небо прояснилось, и смеющееся Солнце окончательно выглянуло из туч, а вместе с ним, казалось, умиротворилась и просветлела природа, созерцая среди жемчуга капель, светящихся на омытых листьях, последнюю убегающую за горизонт грозовую тучу.