Христофор Колумб

Методы, использовавшиеся Фердинандом II Арагонским и Изабеллой Кастильской для упрочения собственной власти и для построения сильного государства, часто были жесткими, а порой и жестокими (например, изгнание евреев из Кастилии и Арагона[7] или публичные казни гомосексуалистов), но и время было тогда таким – не слишком уж либеральным.

Хорошо характеризует этих католических монархов проводившийся ими регулярно по четвергам своеобразный ритуал солидарности с самыми низшими слоями населения страны. Король и королева прилюдно мыли ноги дюжине бедняков, затем вместе с ними ели, а под конец церемонии одаривали их новой одеждой и золотыми дукатами.

И, наверное, не удивительно, что именно Фердинанду и Изабелле довелось стать в какой-то степени соавторами великого открытия, изменившего ход развития нашей цивилизации.

Первая встреча Колумба с монархами не принесла мгновенного результата. Как сообщает летописец, Фердинанд Арагонский не выказал большой заинтересованности в планах мореплавателя. На тот момент его больше волновали другие вопросы: окончательное изгнание мавров с Пиреней и учреждение инквизиции.

Но его супруге пришлась по душе горячая вера генуэзца в собственные планы, его красноречие и, похоже, его обаяние. Она отнеслась к Колумбу более благосклонно, но поддержать его проект в то время она не то чтобы не хотела, а скорее не могла.

Тем не менее, генуэзцу не был дан отказ в резкой форме. Для того чтобы провести экспертизу его планов, было проведено специальное совещание в Саламанке (там в 1486–1487 гг. находился королевский двор), участниками которого были представители двора и высшего духовенства, включая кардинала де Мендосу.

С подачи сына мореплавателя Фернандо появилась легенда о том, что во время этого совещания была высмеяна уверенность Колумба в шарообразности нашей планеты.

На самом же деле в XV веке уже мало кто сомневался в том, что Земля имеет форму шара. Тем более не сомневались в этом образованные люди, которые находились при королевских дворах Испании и Португалии. И поэтому ничего особо странного в желании достичь Индии, не огибая Африку, они не видели. Другое дело, что многие сомневались в возможности осуществления этого «дерзкого прожекта», основываясь на том, что невозможно преодолеть столь огромные расстояния. Дело в том, что тогда в ученом мире приняты были две разные точки зрения на размеры Земли. Согласно первой (оценка Эратосфена), длина экватора составляла 39 тысяч километров[8]. По второй (заимствованной у арабов через труд аль Фаргани) – его длина составляла 28 тысяч километров. Придворные ученые придерживались первой точки зрения и были ближе к истине. Колумб же был уверен, что правы арабы. Неверно оценивая размеры Земли, Колумб сделал столь же неверный вывод, что Западным путем он доберется в Индию быстрее, чем огибая Африку. Вот так историю вершат даже ошибки великих людей.

К слову, сам Колумб никогда и не утверждал, что наша планета имеет форму шара. Он считал, что Земля имеет грушевидную форму, причем размером примерно в четвертую часть от реального.

Но, пожалуй, главной причиной того, что Колумба не поддержали в Саламанке, было то, что все понимали, что снаряжение подобной экспедиции – дело затратное, а будет ли от нее какой-то результат – еще не известно.

И опять Христофору приходилось ждать. Нельзя сказать, что он ничего не делал, чтобы осуществить свои грандиозные планы. Напротив, Колумб смог добиться приема у влиятельных придворных и не менее влиятельных церковников. Он нашел и несколько их сторонников, желавших участвовать в финансировании экспедиции. Но ответа от королевской четы все не было. И тогда Колумб начал искать себе покровителей в других странах, в частности во Франции и Англии. Когда ему показалось, что французский король может пойти навстречу, он, долго не раздумывая, выехал во Францию. Но покинуть пределы Испании не успел – на полпути к Севилье его догнал гонец от короля с повелением вернуться. Так гласит традиционная версия. Однако не так давно было найдено письмо Л. де ла Серда, герцога Медина-Сели, который сообщал кардиналу Мендосе, что задержал отъезд Колумба во Францию и дал ему на два года приют в своих владениях. Герцог писал, что он сам может дать Колумбу три-четыре корабля, но предпочел бы, чтобы эту экспедицию организовала испанская корона.

Стоит отметить и то, что время между двумя приемами у испанских монархов для Колумба не прошло даром и в плане личной жизни. В конце 1487 года, пребывая в Кордове, он сблизился с местной девушкой Беатрисой Энрикес де Арана. Она родила ему сына Фернандо, ставшего впоследствии летописцем жизни своего знаменитого отца. Правда, жениться на Беатрис Колумб не стал, скорее всего, по той простой причине, что она не была дворянкой и подобный брак мог помешать ему быть на равных с испанскими придворными. А на внебрачные связи дворян в то время внимания практически не обращали. И если кто и осуждал за это Христофора, то это был он сам.