Хренодерский переполох

И Валсидал действительно едва не захлебнулся. Кровь для вампира всегда значила много. Это был не просто процесс насыщения, удовольствие получали оба: и жертва, и тот, кто эту жертву принимал. В слюне кровососа содержалось множество разных веществ, среди которых были те, что дарили удовольствие, близкое к сексуальному, и те, что не давали крови быстро сворачиваться. Иногда донору даже грозила смерть от кровопотери именно потому, что, находясь в эйфории от укуса, жертва была не в состоянии остановить кровь, либо просто этого не хотела.

Будучи вампиром рожденным, Валсидал знал об этом еще с коротких штанишек. Но кровь дракона не могла сравниться ни с чем. Вампиру казалось, что внутрь сочится живой огонь, опаляя все на своем пути, даря ни с чем не сравнимую смесь боли и наслаждения одновременно. Казалось, в желудке расцвел огромный огненный цветок и грозит пустить побеги прямо сквозь тело наружу, к свету, сжигая все на своем пути, включая проклятый туман, который, к слову, уже совсем не обжигал легкие. Алукард счастливо всхлипнул, сполз на землю и принялся кататься в экстазе, как кот под воздействием кошачьей мяты. Такого ему еще никогда не приходилось испытывать. Ему казалось, что вот-вот вырастут за спиной огромные кожистые крылья, и он воспарит над лесом, унося свое ставшее вдруг сильным тело к свободе.

Вампир бросил прощальный взгляд на мертвого дракона. Бронзовый повелитель неба был абсолютно мертв, мощное сердце его перестало биться, но даже в смерти старый ящер был невыразимо прекрасен. Валсидалу было жаль оставлять ставшее внезапно таким близким существо без достойного погребения, но погребальный костер таких размеров сложить он не мог, да и разжечь его попросту было нечем, а даже попытка предать почившего исполина земле казалась кощунством. Вампир низко поклонился дракону. Валсидал Алукард длинными прыжками понесся по направлению к Ведьминому озеру. Чем дальше он окажется к наступлению темноты от этого места, тем лучше.

Глава 3

В столице Рансильвании, прекрасном городе Шепатуре, который славился не только своей неприступностью во время нашествий неприятеля, но и самой большой и сильной школой магии, стоит строение, названное башней Семи Ветров. Такое название она получила потому, что выше нее в Шепатуре не было ни одного здания, к тому же она располагалась на холме, потому и обдувалась всеми ветрами. Это обстоятельство, конечно, доставляло некоторое неудобство ее обитателям, но жители башни не были простыми людьми или нелюдьми – это были маги. И не просто маги, а члены верховного совета магов Рансильвании. Совет состоял из двенадцати магов – по три мага – представителя от каждой стихии, не считая верховного мага.

Верховный маг Нилрем стоял в своем кабинете и смотрел сквозь открытое окно на спокойные воды гавани. Это был седой высокий старик с ухоженной бородой цвета соли с перцем и волосами до плеч. Красная мантия его была расшита золотом и украшена жемчугом. Тонкий породистый нос с горбинкой выдавал в нем выходца из горного клана, стального цвета глаза смотрели задумчиво и сурово. Сообщение из Сартакля о бегстве узника обеспокоило верховного мага. Он размышлял о том, каковы шансы узника выбраться с острова и что именно может предпринять сбежавший вампир против магов вообще и его в частности. Как ни крути, Нилрем был одним из тех, кто голосовал за заточение вампиров в тюрьму под надежную, как казалось, охрану. Тогда иметь постоянный источник вампирской крови для эликсиров, лекарств и экспериментов казалось хорошей идеей. Впрочем, он и сейчас готов был с пеной у рта отстаивать свое мнение. А вот стеречь узников все-таки надо было лучше.

Порт в Шепатуре был хороший, большой. Каждый день в него приходило множество кораблей, и множество товаров покидало трюмы, не меньше товаров каждый день грузилось на разнообразные суда, чтобы из Рансильвании отплыть в сопредельные государства. Поэтому в порту всегда царили суматоха и толчея. Нилрем находил суету людей забавной. Кабинет находился практически под самой крышей башни, и люди с такой высоты напоминали суетящихся муравьев в растревоженном муравейнике.