Хранительница мира (СИ)

— Зверь подскажет, кто эта девушка, он не ошибется, — уточнила Луноликая, — ее душа будет родственна твоей, вам будет хорошо вместе и вы будете дополнять друг друга. Но это позже. Сейчас тебе надо вырасти и стать правителем этих земель.

С того дня прошли годы, юноша повзрослел и стал тем, кем ему было предназначено стать по рождению. Мир Грамм увидел правителя, какого еще не было никогда, сильного, мудрого, справедливого. Наступило золотое время.

Истинная

Столетия спустя..

Мир Грамм

Верк

На землю, не спеша, кружась большими хлопьями, падал снег. Глядя в окно, на медленный танец снежинок, я размышлял о своём новом пациенте. Мальчишку нашли в лесу, на берегу реки, замерзающего. Сколько времени он провел так, неизвестно. Он сидел там, обняв свои коленки и спал, еще несколько часов и этот сон мог стать для него последним. Он умирал. Слуги принесли его в дом. Согрев, мы восстановили его энергетическое состояние и уже на вторые сутки он очнулся. И казалось бы, все хорошо, но мальчик отказывался есть и пить.

Сейчас он сидел в том же положении в котором был найден, подтянув колени к себе и обнимая их руками. Взгляд был пустой, его необычайно ясные, фиолетовые глаза смотрели в никуда. Я пытался задавать ему разные вопросы, но ни на один так и не получил ответа, ребенок никак не реагировал. Если мы не сможем вывести его из этого состояния, он тихонько угаснет.

Я с силой ударил кулаком о раму окна. Я всегда остро переживал, когда умирали мои пациенты, особенно дети. Внешне старался держаться и хотел казаться равнодушным и спокойным, но мое сердце волновалось о мальчике. Я повернулся и посмотрел на него, как я и предполагал ничего не изменилось, он никак не отреагировал на моё бурное проявление эмоций.

Скрестив руки на груди я в очередной раз мысленно начал перебирать все что знал об оборотнях. То что мальчик был им, не вызывало сомнений. Обычный ребенок не смог бы пережить такого длительного переохлаждения.

Оборотни — чувствительный народ. Столкнувшись с гибелью кого-то из родных, они зачастую впадают в состояние оцепенения. Поэтому я предположил, что река унесла у ребенка кого-то очень близкого. В месте, где сидел мальчик, мы заметили небольшой разлом во льду. Остается только гадать, как он не нырнул следом, за тем, кто попал в ледяной капкан.

Мои размышления прервал стук в дверь, в комнату вошла моя жена Либелия с трехлетней дочерью, Мидарой.

— Верк, мы не помешаем? Мидара настояла, чтобы мы пришли к тебе, сюда. А если она, что-нибудь придумает, то уже никто не может ее остановить, ты же знаешь.

О да, я знал, что моя дочь может быть очень упрямой.

Пройдя через всю комнату, Мидара подошла ко мне. В одной руке она держала надкусанное яблоко, а второй начала дёргать меня за штанину.

— Как его зовут? — указала она пальцем на мальчика.

— Я не знаю дорогая, он не говорит, — присел, чтобы быть ближе к дочери и нам было удобнее разговаривать.

— Почему?

— Наверное потому, что не хочет.

Мидара сморщила свой маленький лобик, не понимая, как можно не хотеть говорить. Ведь в свои четыре года, она заваливала всех вопросами и не отставала пока не получала ответы.

— Папа, можно я спрошу, как его зовут?

Я кивнул.

Не торопясь, она подошла к кровати и присела на самый ее краешек.

Я наблюдал.

Мидара явно смущалась, она не привыкла, что на нее не обращают внимания.

Посидев немного в раздумьях, она съехала на пол, встала на коленки и развернулась лицом к мальчику.

Пытаясь заглянуть в глаза, она наконец задала свой вопрос.

— Как тебя зовут?

Пару мгновений ничего не происходило, а потом мальчик повернул голову, долгим взглядом посмотрел на Мидару и наконец, охрипшим голосом, тихо произнес:

— Ты вкусно пахнешь яблоками.

Поняв мальчика по-своему, Мидара протянула, так любимый ею, фрукт.

— Оно вкусное, — украдкой проговорила она.

Не торопясь, он взял яблоко.

— Ешь, — поторопила его Мидара, — ты умеешь есть?

Взрослому человеку может показаться этот вопрос странным, но мальчик молча поднес яблоко ко рту, откусил кусочек, прожевал и проглотил. Все это он проделал, не отводя взгляда от Мидары.

— Как тебя зовут? — повторила свой первый вопрос Мидара.

— Макс.

— Ну вот, — громко проговорила моя дочь, — его зовут Макс.

Я боялся, что-то сказать или сделать, боялся, что мои действия или слова, могут повлиять на мальчишку и он опять замкнется, поэтому стоял, ничего не говоря и не двигаясь.

— А сколько тебе лет?

Теперь уже она забралась на кровать с ногами и подсела к Максу ближе. Диалог завязался, и она не чувствовала смущения.

— Семь.

— А мне вот, — и она показала четыре пальчика.

Задумавшись и решив что-то про себя, она неожиданно спрыгнула с кровати и выбежала из комнаты. Либелия вышла следом, мы снова с мальчиком остались вдвоем.

Не торопясь и не делая резких движений, я подошел к кровати, присел на корточки.

— Если я попрошу принести тебе мясной бульон, ты поешь? — спокойно произнес я свой вопрос.

Главной моей целью было, накормить ребенка.

— Да, если только она будет рядом.

Я кивнул, понимая кого Макс имеет в виду.

— Как ее зовут? — спросил мальчик.