Хранители завета

— Я человек разумный, — продолжает Эстебан. — Я все понимаю. Ты — женщина. Ты руководствуешься чувствами и наивным идеализмом. Я тебе все это прощаю, Беатрис. Только давай поедем вместе во дворец.

— С самого детства ты думаешь, что я тебя уважаю. Люблю. Но правда заключается в том, что я всегда тебя ненавидела.

— Беатрис…

— Ты прекрасно знаешь почему. Ты болен. Всегда был болен. Только ты этого не знаешь.

Слезы текут у нее по щеке.

— Давай вместе поедем домой, дорогая Беатрис. Домой во дворец.

— Никогда.

— Дворец — это твой мир. И я часть этого мира.

Его лицо и бросаемые на нас взгляды отражают бушующие в нем чувства. Голос становится ледяным:

— Если ты не поедешь добровольно, мне придется заставить тебя, Беатрис. Ты думаешь, я не знал, что ты готовишь? Неужели ты могла поверить, что я позволю тебе уехать на этом судне? Я не идиот. Я был в курсе ваших дел. Со мной восемь вооруженных человек. У каждого за спиной опыт участия в боевых действиях. В двух твоих «хаммерах» прячутся шесть охранников из СИС. Наверное, у вас тоже есть по пистолету? Да… Но шансов никаких. Все твои друзья будут обезврежены за пару секунд. Но с тебя, Беатрис, не упадет ни один волосок, это ты должна знать. Я никогда не причиню тебе вреда.

Пеликан на пирсе останавливается и поворачивается в нашу сторону. Рыгает и продолжает медленное движение.

— Я подозревала, что ты следишь за мной, — говорит Беатрис.

— Ты меня хорошо знаешь, голубка моя.

— Поэтому я приготовила еще один вариант плана.

Эстебан наклоняет голову набок.

— Такой вариант, которого ты не мог предусмотреть и к которому вряд ли готов.

На лице Эстебана удивление.

Пеликан размышляет, не подняться ли ему в воздух.

Словно по невидимому сигналу появляются они. Солдаты коммандос в боевом облачении. Десять-пятнадцать человек прятались на судне. Десять — на контейнерах. Четыре-пять — на крыше ближайшего пакгауза. В их арсенале я успеваю заметить всё — от автоматов и пулеметов до снайперских винтовок.

Эстебан растерянно смеется:

— Вот это, да, Беатрис, вот это да!

Пеликан расправляет свои метровые крылья и взлетает с пирса. Потом с плеском опускается на воду.

Эстебан смотрит на Беатрис, потом с улыбкой на устах подносит пальцы к губам и посылает Беатрис воздушный поцелуй.

3

Все происходит очень быстро.

Эстебан хватается за что-то в кармане. Его гориллы рефлекторно поднимают автоматы. Но солдаты коммандос проворнее.

Звучат выстрелы. Десять-двадцать хлопков в ночи.

Эстебан несколько секунд стоит неподвижно, потом падает. В луже крови он сворачивается во что-то похожее на зародыша.

Несколько конвульсивных движений, и он замирает.

Беатрис делает медленный вздох и рыдает.

Восемь охранников Эстебана мертвы. Ни один не успел сделать даже выстрела.

— Я не идиотка, я тоже не идиотка, Эстебан, — говорит Беатрис.

— Беатрис… — шепчу я.

— Тсс. Сейчас не надо.

Один из солдат коммандос в форме подходит к Беатрис.

— Очень жаль! — коротко говорит он. — Следовать плану?

— Да, делайте, как мы договаривались.

— Договаривались? — спрашиваю я.

— Мы уезжаем.

— Но…

Беатрис берет меня за руку:

— Тебе больше ничего не надо знать, Бьорн.

— Я хочу знать. Это всегда была моя проблема.

Улыбнувшись, она кивает.

— Что происходит, Беатрис?

— Мы уезжаем.

— А это?

— Тела погибших будут похоронены на непосещаемом кладбище в десяти милях от города. Этогоникогда не было.

— А Эстебан?

— У нашего рода, как ты знаешь, есть собственный мавзолей. Во дворце.

— А полиция…

— С полицией все улажено.

— Как?

— Дворец Мьерколес подвергся сегодня вечером нападению. Бандитов, террористов — не знаю кого. Мой отважный брат пытался остановить их. Мне удалось ускользнуть в последнюю минуту. — Она бросает прощальный взгляд на тело брата. — Прощай, Эстебан, — говорит она.

4

Пока тела загружают в «хаммеры», мы переносим ящики с мумией и манускриптом на борт судна. Невозмутимые докеры перегружают горы чемоданов и коробок Беатрис из «форда-транзита».

Все происходит быстро и слаженно.

Кто-то подхватывает меня под руку и помогает подняться по трапу на борт.

Матросы отдают швартовы. «Десидериа» берет курс в открытый океан.

5

Через несколько минут я выхожу на палубу. Опираюсь локтями на поручни. «Десидериа» двигается на юго-восток. Двигатель ритмично стучит, корпус корабля дрожит.

Я в последний раз смотрю на Санто-Доминго. В городе море освещенных окон, мигающие рекламы, ряды автомобилей, которые оставляют за собой красный шлейф.

Бросаю костыль за борт. Он летит как вращающаяся стрела и исчезает в пучине.

Дверь открывается и снова захлопывается.

Мгновение тишины.

— Так вот ты где! — Беатрис говорит так тихо, что я почти не слышу ее.

Она спускает рукава на голые руки и прислоняется к моему плечу. Мне кажется, что она плачет. Я обхватываю ее талию. Судно мягко повторяет движения волн. На лицо попадают брызги. Морской воздух терпкий и соленый. После суток, проведенных в вонючей тюрьме, море приносит аромат надежды. Так мы стоим, прижавшись друг к другу, не говоря ни слова, и смотрим на город, который все удаляется, а огни пропадают в море и ночи.

ЭПИЛОГ