Хранитель смерти

Вот тут все могло бы закончиться, думаю я, лежа на полу. Моя грудь горит от боли, и я с трудом дышу. Кимбаллу нужно сделать всего несколько шагов, чтобы приблизиться ко мне и произвести финальный выстрел в голову. Но в коридоре слышатся шаги, и я знаю: он тоже слышит их. Спальня оказалась западнёй — он застрял тут вместе с женщиной, в которую только что выстрелил. Они стучат в дверь, в дверь, которую я по глупости заперла, посчитав, что она защитит меня от преступника. Я даже и не предполагала, что закроюсь от собственных спасителей, от полицейских, которые ехали за мной к дому, от людей, которые наблюдали за мной всю прошедшую неделю, ожидая этого нападения. Сегодня мы все наделали ошибок, возможно, даже роковых. Мы не ожидали, что Кимбалл влезет в мой дом, когда там никого не будет, мы не предполагали, что он будет ждать меня в спальне.

Но самую большую ошибку совершил сам Кимбалл.

Дерево ломается, и дверь с треском падает внутрь. Полицейские похожи на разъяренных быков. Они врываются с криком, топотом, резким запахом пота и враждебности. Звук такой, будто в комнату вломилась буйная толпа, но потом, щелкнув выключателем, кто-то зажигает свет, и я вижу, что в комнате всего четыре мужчины-детектива, и все они направили пистолеты на Кимбалла.

— Бросьте оружие! — велит один из них.

Кимбалл до того потрясен, что не может ответить. Его глаза — траурные впадины, а лицо вытянуто от удивления. Он привык отдавать приказы, а не подчиняться им, и теперь стоит, беспомощно сжимая пистолет, словно оружие приросло к его ладони и он при всем желании не способен выпустить его из рук.

— Положите оружие на пол, господин Роуз, — велит Джейн Риццоли. — И тогда мы поговорим.

Я не видела, как она появилась. Я не заметила ее за коллегами-мужчинами, гораздо более грузными, чем она. Но теперь, обойдя их, в комнату вошла эта хрупкая и бесстрашная женщина, и даже гипс на правой руке не мешал ей передвигаться невероятно уверенной походкой. Она посмотрела в мою сторону, но это всего лишь беглый взгляд — ей нужно было убедиться, что мои глаза открыты и что на мне нет крови. Затем она снова переключается на Кимбалла.

— Все упростится, если вы положите оружие на пол. — Детектив Риццоли произносит эти слова спокойно, словно мать, пытающаяся успокоить взволнованного ребенка.

Другие детективы источают жестокость и тестостерон, а Риццоли кажется абсолютно спокойной, несмотря на то, что только у нее нет пистолета.

— И так погибло слишком много народу, — говорит она. — Давайте закончим на этом.

Кимбалл качает головой, но это не отказ, это жест безразличия.

— Теперь уже все равно, — бормочет он. — Синтии больше нет. И ей не придется страдать из-за этого.

— Все эти годы вы скрывали, что Брэдли погиб?

— Когда это произошло, она болела. Так болела, что, я полагал, она не проживет и месяца. Вот я и решил: пусть умрет, не услышав этой новости.

— Но она выжила.

Кимбалл устало улыбнулся.

— У нее случилась ремиссия. И это неожиданное чудо длилось двенадцать лет. Так что мне приходилось лгать и дальше. Я вынужден был помочь Джимми скрыть правду.

— Для опознания использовали тампон со слюной вашей жены. Там была ДНК вашей жены, а не Кэрри Отто.

— Нужно было убедить полицию, что тело принадлежало Джимми.

— Джимми Отто должен был сидеть в тюрьме. Вы защищали убийцу.

— Я оберегал Синтию!

Он избавил жену от зла, которое, как он считал, я причинила его семье двенадцать лет назад. Я отказываюсь признавать свою вину в каком-либо грехе, кроме инстинкта самосохранения, но понимаю: смерть Брэдли разрушила жизнь не одному человеку. Я вижу, какое страдание написано на измученном лице Кимбалла. Нет ничего удивительного, что он жаждал мести, что он не прекращал искать меня все эти двенадцать лет и преследовал меня с одержимостью, достойной Джимми Отто.

Кимбалл по-прежнему не опускает оружия, несмотря на то, что перед ним выстроился целый отряд детективов с наведенными на него пистолетами. То, что происходит дальше, не удивляет никого из присутствующих. Я читаю это по глазам Кимбалла. Джейн Риццоли тоже наверняка это видит. Осознание. Покорность. Без всяких преамбул, без тени сомнения он сует ствол пистолета себе в рот и нажимает на спусковой крючок.

От выстрела на стену выплескивается фонтан алой крови. Его ноги подкашиваются, и тело падает, словно мешок с камнями.