Хранить вечно

Боюсь, что Раскольцев не уловил столь сложного подтекста, это, конечно, хорошо, что не уловил, это была еще одна проверка его настороженности. Мне было важно теперь использовать этот его визит с наибольшей для нас пользой. Я не обольщался… Если мы вступали в игру и игра принималась, то с Раскольцевым вот этак, с глазу на глаз, мне беседовать придется теперь не скоро. Он ответил:

— Я был тоже рядовым… Но разница между нами была… Я войну начинал студентом, он начинал, мне кажется, не очень-то грамотным деревенским пареньком… И оба мы попали в плен… По каким лагерям и где он скитался все годы — я не знаю… Мы встретились с ним буквально в последние дни войны… В лагере под Познанью… На польской земле… Шкаликов его фамилия. Сергей Николаевич… И все! Больше я о нем ничего не знаю! В адресном бюро не справишься. Год его рождения мне неизвестен. Место рождения неизвестно…

— И лагерь немецкий, вы говорите, был для него транзитным?

— Привезли его откуда-то…

— Маловато, Алексей Алексеевич! Посудите сами! Никакой пока зацепки вы мне не дали, чтобы его можно было найти…

— Было нас четверо… Одного я встречал после войны… Он умер… Некто Голубев… На улице его как-то встретил… Он бочком, бочком и в сторону… Но потом я справлялся… Он умер…

— Кто же четвертый? — спросил я.

— И имя и фамилию четвертого запамятовал… А может быть, даже и никогда не знал… В последние дни все в лагерях смешалось…

Не нарочно ли так ограничил круг своих сведений Раскольцев, чтобы выведать, не раскроюсь ли я, развивая его поиски? Все могло быть…

— Маловато, Алексей Алексеевич! — заключил я. — Могу дать вам совет… Вам известен адрес этого… Голубева?

— Был адрес… Когда мы встретились на улице в сорок седьмом году, он мне дал его… Несколько лет спустя я его попробовал найти… Не только дома, но и улицы не оказалось на месте. Старое все снесли, новое построили… Тогда мне в райисполкоме и в милиции помогли… Сообщили, что Голубев умер… Один умер… Семьи у него не было… Может, кто-то и был близкий, где же теперь найдешь?

Я развел руками, открыл стол и достал из ящика стола трубку.

— Стоп! — воскликнул Раскольцев. — Трубку долой! Нельзя!

— Трудно сразу, доктор!

— Потом будет легче!

— Мало вы мне дали для поисков… Не знаю, что вам и посоветовать!

— Нас, когда пришли части Красной Армии, допрашивали в особом отделе!

Я встрепенулся, изобразил живейший интерес на лице.

— Какое подразделение, часть, дивизия или полк вас освободили? Что-нибудь запомнили?

— Из истории знаю, что Познань освобождала восьмая гвардейская армия… Запомнил я и дивизию… Допрашивал нас офицер из особого отдела тридцать девятой гвардейской дивизии… Фамилии его не знаю… Не назвался…

Я записал на листке номер армии и дивизии… Фамилию Шкаликова.

— Это уже кое-что, Алексей Алексеевич! Но поручиться вам, что остались протоколы допроса, не могу… Могли и не остаться… Много тогда людей возвращалось из плена… Еще что-нибудь есть?

— Больше ничего…

Я обещал поискать протоколы допроса, мы расстались. Зашел Василий.

— Ну и как? — спросил он, не скрывая иронии. Я вздохнул.

— Ошибки, Василий, надо уметь признавать! Ошибся я! Он и не подумал виниться… Ищет Шкаликова… Для своих воспоминаний…

— Дерзок! — заметил Василий. — Может быть, он еще что-нибудь ищет? Сам он додумался к нам идти или ему посоветовал Сальге?

— Зачем это советовать Сальге?

— Со всех сторон интересно… Если он рассказал Сальге, что у него появился пациент из КГБ, Сальге мог насторожиться… Да еще в тот же день, когда у них был такой разговор… А?

— Предположим, насторожился.

— Нейхольд увозит с собой посылку, в тот же час к вам является Раскольцев. Проверка! Где вы, что вы делаете? Это первое. Второе! Раскольцев вошел в наш дом и вышел отсюда… Еще одна проверка. Третье… через нас пытаются выяснить, что нам известно о Шкаликове… Не связали ли мы его имя с Притыковым после железнодорожного происшествия? И это Сальге необходимо знать! И последнее. Не Сальге проверяет, а Раскольцев проверяет, чисто ли сработал Сальге… Для него это вопрос жизни и смерти…

Я должен был признаться, что Василий нащупал в своем анализе зерно истины.

Мы решили помочь им. Правда, это было не просто… из-за Шкаликовой. Не разрушая логики своих действий, Раскольцев должен будет нанести два визита. Визит к Шкаликовой, а потом к Власьеву. Власьева предупредить нетрудно. Он не из пугливых. Не испугается ли Шкаликова?

Узелок с ней вообще был из сложных. Мы не сообщили ей, что ее муж погиб. Переводы продолжали к ней поступать… Это входило в задуманную игру. У нее должно было сложиться убеждение, что милиция ищет ее мужа, но найти не может. Мы в любой момент могли ожидать к ней неожиданного визита. Теперь нам было ясно — Раскольцев обязательно к ней явится. Если мы ее предупредим, что же последует? Не расставит ли он каким-либо вопросом ловушку? Не выведает ли он, что Шкаликова пошла после визита Сальге в милицию? Может быть, именно для визита к Шкаликовой и сделал свой сложный заход ко мне Раскольцев?