Храм Миллионов Лет

Други, мужайтесь! Наполните сердце стыдом благородным! Воина воин стыдися на поприще подвигов ратных! Воинов, знающих стыд, избавляется больше,чем гибнет; Но беглецы не находят ни славы себе, ни избавы!

— Уж не предсказываете ли вы?

— Я не сомневаюсь в вашей вежливости, но вряд ли старый безобидный грек должен советовать будущему фараону.

Рамзес улыбнулся. Ему нравилась прямота и откровенность Гомера.

— Как вы думаете, нападающие действовали по своему желанию или приказу Менеласа?

— Вы плохо знаете греков! Плести заговоры — их любимая забава. Менеласу нужна Елена, а вы ее прячете. Единственное решение — насилие.

— Оно потерпело неудачу.

— Менелас туп, он, не колеблясь, объявит вам войну внутри вашей же страны, не думая о последствиях.

— Что вы мне советуете?

— Отослать его в Грецию, вместе с Еленой.

— Но она отказывается!

— Хотя и против своей воли, но эта женщина послужила причиной несчастий и смерти. Стремиться изменить ход судьбы нелепо.

— Она свободна в выборе страны, где желает жить.

— Я вас предупредил. Ах да, не забудьте приказать прислать мне новый папирус и лучшего оливкового масла.

Держался седовласый поэт свободно и немного дерзко, но Рамзес предпочитал такое общение льстивым речам придворных.

Когда Рамзес вошел в двери дворцового крыла, в котором жил, к нему сразу направился Амени. Эта поспешность не соответствовала ему.

— Что случилось?

— Менелас… Этот Менелас!

— Что он сделал?

— Он захватил рабочих порта, женщин и детей и угрожает расправиться с ними, если ты сегодня же не отдашь ему Елену.

— Где он?

— На своем корабле, с заложниками, все корабли его команды готовы поднять якорь. В городе не осталось ни одного наемника.

— А где тот, кто отвечает за безопасность порта?

— Не будь слишком суровым… Менелас и его люди захватили воинов, следящих за тем, что происходит в порту, неожиданно.

— Моя мать предупреждена?

— Она ждет тебя вместе с Нефертари и Еленой.

Лица вдовы Сети, супруги Рамзеса и жены Менеласа были озабочены. Туйа расположилась в кресле из позолоченного дерева, Нефертари — на складном сидении, Елена стояла, прислонившись спиной к светло-зеленой колонне в форме лотоса.

Приемная великой царской супруги была прохладной и тихой, слабый аромат придавал ей очарование. На троне фараона цветы указывали на временное отсутствие властителя.

Рамзес склонился перед матерью, нежно обнял жену и поприветствовал Елену.

— Ты знаешь, что случилось? — спросила Туйа.

— Амени не скрыл от меня тяжесть положения. Сколько заложников?

— Около пятидесяти.

— Жизнь каждого должна быть сохранена.

Рамзес обратился к Елене.

— Если мы пойдем на приступ, уничтожит ли Менелас заложников?

— Он перережет им горло собственной рукой.

— Решится ли он на столь варварское преступление?

— Ему нужна я. Если он потерпит неудачу, он убьет до того, как быть убитым.

— Убить столько невинных…

— Менелас воин, в его глазах существуют лишь союзники и противники.

— А его люди… Они понимают, что никто не выживет, если заложники погибнут?

— Они умрут как герои, их честь будет спасена.

— Герои — убийцы беззащитных людей?

— Победить или умереть. Менеласу неведомо иное.

— Разве Подземное царство героев не темная, полная отчаяния пропасть?

— Наша смерть мрачна, это правда, но вкус битвы сильнее, чем простое желание выжить.

Нефертари подошла к Рамзесу.

— Как ты собираешься действовать?

— Я отправлюсь один, без оружия на судно Менеласа и попытаюсь убедить его.

— Это бессмысленно, — сказала Елена.

— Однако я должен попытаться.

— Он схватит и тебя! — вмешалась Нефертари.

— Ты не имеешь права рисковать собой, — решительно сказала Туйа. — Разве ты не подыгрываешь противнику, направляясь в расставленную им ловушку?

— Он увезет тебя в Грецию, — предрекла Нефертари, — и другой будет править Египтом. Другой, который договорится с Менеласом, и вернет ему Елену в обмен на торговую сделку.

Рамзес вопросительно посмотрел на мать, она не опровергла предположение Нефертари.

— Если невозможно договориться с Менеласом, нужно умилостивить его.

Елена двинулась к правителю.

— Нет, — сказал он, мы отказываемся от вашей жертвы. — Защитить гостя это священный долг.

— Рамзес прав, — поддержала Туйа. — Уступая требованиям Менеласа, Египет ступит на путь трусости, и Маат отвернется от него.

— Я ответственна за создавшееся положение и я…

— Не настаивайте, Елена, раз вы решили жить здесь, мы гарантируем вашу свободу.

— А я должен разработать стратегию, — сказал сын Сети.

Дрожащий и потный Меба, министр иностранных дел, разговаривал с Менеласом на пристани порта Мемфиса. Каждое мгновение он боялся быть пронзенным стрелой греческого лучника. Однако он сумел донести до царя Лакедемона позицию Рамзеса, который желал устроить пир в честь Елены до того, как она навсегда покинет Египет.