Храм из хрусталя

Наш катер мягко ткнулся в песок пляжа недалеко от них. Но еще раньше Гудрон вышел на нос и приветственно помахал рукой, привлекая к себе внимание. Фил и его люди обязательно должны Бориса признать. Что в какой-то степени ускоряло процесс.

– Узнали, – сообщил он, когда вернулся. – Теоретик, давай-ка я вначале сам к ним схожу. Объясню, что и как, заодно и обстановку разведаю.

– Вместе пойдем. Оба и объясним.

– Ну, как знаешь.

– Игорь? – Янис смотрел вопросительно.

– Нас с Гудроном будет достаточно, оставайся здесь.

Фил внушал уважение. Нет, облик у него был довольно обычным. Высокий, на полголовы меня выше, плечистый, с многодневной рыжеватой щетиной на лице. Таких здесь тысячи. Но манера себя держать, разговаривать и даже смотреть сразу давали понять, что он собой представляет.

С ним и еще с одним человеком, которого Фил взял себе в компанию, мы встретились на пляже примерно посередине между нашими катерами. Возможно, Фил не хотел, чтобы мы оказались на борту его катера и увидели что-то лишнее. Или ему так не терпелось что-то узнать, что поспешил навстречу сам.

– Где Грек? – спросил он сразу после рукопожатий.

На лице Гудрона дернулись мускулы.

– Нет его больше. И Сноудена. И еще двоих, но ты их не знаешь.

– Жаль! Хорошие были люди. А ты, значит, тот самый Теоретик и есть?

Мне только и осталось что пожать плечами – тот не тот, но именно он.

– Знатно тебя Федор Отшельник подставил! Объявив тем, кем ты не являешься. Признаюсь честно, всегда считал его дерьмом.

Вот даже как?! Отшельник при свидетелях заявил, что я – эмоционал. Даже не ведая, что в действительности им являюсь. Теперь остается только догадываться, зачем он так поступил. И у самого Федора не спросишь: его то ли убили, то ли сдох от какой-то болезни. Но именно после его слов на меня была объявлена охота с огромным призом. Теперь Фил заявляет, что знает о подлости Отшельника, а значит, таких множество. Забавно. И кое-что меняет в раскладе. Хотя многое ли? Заказ ведь никто не отменит.

– Знаешь, а ведь он угадал, – сказал я, за что получил осуждающий взгляд от Гудрона: кто тянул тебя за язык? Зачем ты вот так, сразу? Наверное, он был прав, стоило бы приберечь признание до более подходящего момента.

– Да ну?!

– Фил, это еще не самое главное! – Гудрон (ну а что ему еще оставалось?) полез в карман разгрузки, вынул жадр и предложил: – Подержи.

– Ни черта себе! – мотнул Фил головой спустя некоторое время.

– Желаешь еще больше удивиться? Так вот, Теоретик заполняет их совершенно бесплатно, всем желающим. Вот и в Аммоните собрался, так сказать, сессию устроить.

Фил посмотрел на меня.

– Это правда?

– Мне нетрудно, – пожал плечами я.

– Мужики, а чего мы тут стоим? Давайте-ка к нам на борт, там и поговорим за рюмкой чая. Обсудим кое-что, у меня вопросы имеются, еще предложение и даже просьба… Так, а это кто?

Фил смотрел нам за спины.

– Девушки, кто же еще? Видишь, в нужных местах у них оттопыривается, ну и ножки мужским не чета, спутать сложно. – Гудрон и тут остался верен себе.

Все четыре наших пассажирки действительно сошли с катера и теперь стояли на пляже, оглядываясь по сторонам. Даже со стороны было понятно, что они новенькие здесь, в этом мире.

– То, что оттопыривается, вижу, но откуда они?

– По дороге сюда нашли.

– Сразу всех четверых?

– Фил, чай у тебя не остынет? Кстати, его у тебя порядочно? Между прочим, у нас настоящий есть! Именно чай, а не то, что ты под ним подразумеваешь. Рассказ получится долгим.

К девушкам подошел Слава, что-то им сказал, и они дружненько вернулись назад. Все верно: вначале необходимо каким-то образом все устроить, ведь неприятности здесь можно встретить на каждом шагу.

– Может, тогда у вас и посидим? – Фил улыбнулся. Затем резко посерьезнел. – Теоретик, а прямо сейчас эту самую сессию можно провести? Так сказать, для избранных.

Как я понимаю, для Фила и его людей. И потому кивнул не раздумывая. В Аммоните необходимо все подготовить. Не выйдешь в центр поселка и не начнешь орать: кому заполнить жадры, подходи по одному!

Чай у Фила оказался крепостью градусов в семьдесят, и потому я на него не налегал. Поддержал первый тост, глотнул и решительно отставил, основательно наваливаясь на угощение, которого на столе хватало. Мы сидели на кормовой палубе катера, который назывался «Парадокс». Почему именно и кто его так назвал, даже в голову не пришло спрашивать. В основном молчал, лишь изредка отвечая на вопросы. Слушая длинный рассказ Гудрона о наших злоключениях с того самого момента, когда выяснилось, что я – эмоционал.