Храм

— Нет, мы не будем убивать этих людей только потому, что тебе это взбрело в голову, — Скальник шагнул вперед.

Он сложил руки на груди, с вызовом глядя на Светолюба. Чувство вражды по отношению к сторонникам Ведуна взяло верх над свойственной ему жестокостью.

— Тебя никто не спрашивает, неверующий, — последнее слово Светолюб буквально выплюнул, вложив в него столько презрения, сколько нашлось в его душе.

— Иди, помолись огоньку, который пожирает твоего дружка Пробоя, — усмехнулся Скальник. – Очень смешно выходит: опаленный Светом опалился. Скорее даже обуглился.

Он расхохотался, не весело, но зло.

Светолюб сжал кулаки и дернулся было к обидчику, но наткнулся на взгляд Ореха, словно на стену налетел.

— Каждого десятого, — бесцветно сообщил воевода. – Можете казнить каждого десятого.

Посчитав конфликт исчерпанным, паладины и те, кто придерживался их мнения отправились к центру деревни – считать. Пластун оказался среди них.

— Присматривай за тылами, Скальник, — провожая ушедших соратников взглядом, посоветовал Орех. – Эти так запросто обид не прощают.

— Пускай они присматривают за своими. Светлячки просто еще не знают некоторых черт моего чудного характера.

Он скорчил презрительную гримасу, и ушел куда‑то к северной границе поселения.

Оставшись вдвоем с Орехом, Свист спросил:

— Почему ты вдруг решил заступиться за гадоверов?

— А зачем их убивать? Тем более по такому… сомнительному поводу.

— А как же слабость, которая наказуема?

— Все верно. Мы и так наказали их, теперь проявим милосердие. Если хотя бы один гадовер по собственной воле переметнется к нам – наша победа будет еще более полна и значима. Да и лишние люди нам не помешают.

— Почему же тогда согласился на компромисс – каждого десятого?

— Потому как жизни парочки бритоголовых дикарей стоят меньше, чем согласие в наших рядах. Не разреши я им эту ритуальную казнь – такой поворот событий мог бы вбить клин между теми, кто верит в Светоносца и нами, — он обвел рукой окрестности. – А это совсем не то место, где можно безнаказанно предаваться раздору и междоусобицам.

— Будь тут Ведун, он бы наверняка пошел бы до конца.

— Ты ошибаешься. Ведун поторговался бы немного, но мы бы сошлись примерно на той же цене.

— Почему?

— Потому, что он хорошо понимает необходимость, хотя бы на время войны, нашего единства.

Свист подумал немного, и кивком выразил свое согласие.

— А почему он не пошел с нами? Когда Ведун читал напутственную проповедь, оно у него как‑то само собой выходило, что ему лучше остаться в Доме, с женщинами и неспособными к походу.

— Ведун сам не горел страстным желанием лезть в душные заросли, полагая себя слишком ценным для общины, чтобы подвергаться сколь‑либо реальной опасности. Я же подыграл ему, окончательно убедив в том, что мы и сами справимся. Сам понимаешь, присутствие здесь Ведуна нам совсем ни к чему.

Орех разгладил усы.

— Пойдем‑ка, проследим, как бы они лишнего не учудили.

На площади перед пирамидой возвышались восемь деревянных столбов, наскоро вкопанных в землю. У подножия каждого из них кучей были свалены хворост и промасленная ветошь.

Солнце уже успело спрятаться за горами, и городище народа змея медленно окутывали сумерки.

Орех посчитал количество столбов.

— Я же сказал – каждого десятого, — строго обратился он к Светляку.

— Еще несколько дикарей вышли к границе деревни буквально час назад. Дозорные скрутили их быстро и без шума, ты как раз был занят, и я решил не отрывать тебя по таким пустякам. Если считать вместе с ними, то мы как раз и взяли каждого десятого.

Свист, осторонь наблюдавший за тем, как возводят столбы и сносят к ним хворост, отметил, что Светляк – единственный из верных Светоносцу, кто никак не учавствовал в приготовлениях к казни. Паладин все время крутился возле Ореха, изо всех сил изображая занятость.

Вскоре, когда на небе стали видны звезды и плотный мрак сомкнулся вокруг каменного круга, к пирамиде стали сходиться люди. Пленников оставили как есть, под присмотром одного только Скальника, но им и так было видно все, что происходит у пирамиды.

Трое паладинов поднялись по ступеням лестницы, что вела к вершине храма змеепоклонников, став так, что всем собравшимся было хорошо их видно. Свист поглядел на них и понял, как неловко чувствует себя Светляк. Он то и дело отводил глаза, стараясь не глядеть на людей.

— Воины Света, — громко возвестил Светолюб, подражая ведунским интонациям, — волею Светоносца, и только благодаря его помощи мы одержали победу. Свет рассеял тьму!

Захватчики потрясали оружием, одобрительно крича; кто‑то несколько раз пальнул в воздух.

— Теперь мы должны отблагодарить нашего пресветлого создателя за то, что он провел нас через эти проклятые чащи и уберег самых верных из своих слуг от смерти. Дома мы бы поднесли ему мерцала в знак нашей признательности и покорности.

Толпа выразила согласие.

Свист пристальнее вгляделся в лицо паладина и неожиданно попятился – сквозь простоватые черты Светолюба то и дело проступали острые скулы Ведуна, его точеный нос и волевой подбородок. Главный жрец Светоносца говорил сейчас устами своего слуги.