Хозяин Зимы (СИ)

Какое-то время Севара лежала, кутаясь в снег, борясь с ледяным ветром, гуляющем по позвоночнику и мраком сна, который мог стать вечным. Тело стало вялым, неподатливым, будто вся мощь, которая у него была растрачена окончательно. Не хватало силы даже на мысли.

— Здравствуй.

Севара, которая почти задремала, дёрнулась. Она не понимала говорит ли кто-то рядом или её замороженный разум выдаёт галлюцинации. Шагов не слышалось, да и голос до странного приятный. Низкий, бархатный, он отражал безмятежное спокойствие, незнакомое обычному человеку.

— Что приключилась с тобой, девица?

Глаза открывались с трудом. Перед взором предстала белёсая пелена, вместо ожидаемой картины стволов деревьев на фоне тьмы. Если рядом кто и стоял, разглядеть его было невозможно. Или всё проще и никого рассматривать не нужно, а голос — лишь воображение заточённого в ледяную клетку разума.

Тем не менее, Севара решила всё же ответь. Шанс на реальность происходящего всё ещё оставался..

— М-меня огр-рабили, — дрожа пояснила она, — а я уб-бежала. Забл-лудилась.

— Какая неприятность! — посочувствовал незнакомец совершенно неискренне. Будто он лишь актёр с неумелой игрой. Жалости в нём не было ни на лот.

Кем и чем бы ни был незнакомец, но абсолютно точно — он сохранял хладнокровие, хоть и пытался показать участие. Впрочем, кто бы вообще стал вести такой диалог посреди холодного леса? Разве что воспалённый стужей разум играл видениями…

— Тебе тепло, красавица?

Будь Севара в лучшем состоянии, то непременно бы съязвила. Вопрос казался издёвкой, разве ж не ясно, что человек без верхней одежды в заснеженном лесу окоченеет? Сейчас же позволила себе лишь отголосок ехидства, отвечая вопросом:

— А в-вам?

Раздался неподдельный смешок. Незнакомца больше забавляла ситуация, а жалости к заплутавшей девице он явно не проявлял.

— Мне никогда не бывает тепло, но спасибо за участие. И всё же…

Севара не услышала хруста снега, но почувствовала, как что-то ледяное скользнуло по её щеке. Голос незнакомца теперь зазвучал ближе, вкрадчивый и интимный шёпот опалял морозом:

— Позволь ответить за тебя, милая. Ты озябла. Настолько сильно, что к утру погибнешь. Желаешь умереть?

— Нет, — твёрдо ответила Севара. Её не пугал странный незнакомец, но скончаться таким образом, остаться в таком месте, пока кто-то не набредёт на её обглоданные диким зверьём кости… Одни лишь мысли заставляли горло сжиматься от ужаса.

— Сколько жажды к жизни! — восхищённо произнёс незнакомец.

Волосы Севары зашевелились, будто кто-то перебирал их, тянул и отпускал, чтобы те свободно падали на плечи.

— Как я могу оставить тебя в беде, красавица?

Как бы странно и жутко от ласковых обращений незнакомца ни было, а он оставался единственной надеждой на спасение. Севара уже не чувствовала пальцев ног, и всё тело почти одеревенело.

— Я способен спасти тебя, — нежный баритон щекотал, приятно покалывал нежную кожу на шее. — Лишь одно твоё слово…

— П-помоги, — незамедлительно пробормотала Севара, борясь с ознобом.

Она не знала, чего ждать от незнакомца, что он может сделать, но сейчас всё, что её волновало — холод, царапающий лёгкие и заставляющий кровь застыть. Неприятно было становиться бесполезной и беззащитной, как типичная «дева в беде» из нелюбимых сказок, но если так она спасёт жизнь, Севара пойдёт на это. А позже, когда наберётся сил, решит, что делать.

Незнакомец будто только и ждал, что разрешения на спасение. Его тяжёлая рука легла на грудь замёрзшей девушки, но не чтобы пошло облапать, нет. Он словно хотел коснуться сердца Севары сквозь одежду, сквозь кожу и кость. И сердце то словно чувствовало чужие пальцы, тянущиеся к нему. Оно забилось сильнее, разгоняя кровь, застучало, отвечая на странный зов.

Наконец незнакомец убрал свою руку. Спустя миг голос его звучал уже не настолько близко:

— Взгляни на меня, моя милая.

Севара снова открыла глаза, и белая пелена растаяла, словно снег под жаркими лучами. Тот, кто стоял поблизости походил на высокого мужчину, но… Одежда его лёгкая и невесомая будто была сотворена из адуляра — хрупкого самоцвета молочного, почти прозрачного, с перламутровым переливом в небесно-голубой. Лицо его настолько бледное, что казалось синевато-сизым, выделялось яркими аквамаринами глаз, сияющими холодным светом. Острые уши выглядывали из-за волос, которые струились вниз, идеально прямые и белоснежные, как свежий снег; на голове сверкала ледяная корона, а губы были растянуты в улыбке. Она казалась печальной и напоминала ту, что предшествует обычно слезам.

Беловолосый сделал шаг вперёд и наклонился, вытаскивая пышный бутон светло-розового цвета:

— Ты спасена, моя невеста.

Севара завороженно сжала стебель нежного пиона, погружаясь в мрачный морозный сон.

Глава 2. Снежное поместье

Севара запускает пальцы в короткие мягкие волосы Годияра, сидящего на полу перед ней. Он хмурит брови, а палец его двигается по строчке открытой книги. Папа сидит на диване, следя за сыном с лёгкой усмешкой. Интимила со смехом топает по полу от мамы, которая играет роль страшного монстра.