Хозяин Вселенной

— Папа, смотри, что мне прапрадед подарил! — Мауна показывает шар, немного уступающий размерами футбольному мячу, внутри которого плавно перетекают дымные цветные струи. — Он летает и поёт, и ещё смеётся!

Я беру в руки упругий мячик, и в недрах его появляется весёлый округлый глаз.

— Привет! Споём?

Да уж… Это не розовый кот с крылышками в очках. Мне становится даже неловко за убогость собственного воображения.

— Летящий поперёк, он мастер на такие штучки, — смеётся прабабушка, угадав ход моих мыслей. — Ну так до ужина?

— Да, к ужину мы непременно будем! — заверяет Ирочка. — Спасибо за помощь!

— Вам спасибо, — опять смеётся прабабушка. — Когда бы ещё выпала такая возможность — посидеть с этой вот роскошной куклой?

— Я не кукла, я живая! — резонно возражает Мауна. — Мама-папа, я буду по вам скучать, как только надоест играть. Прабаба, давай играть, пока я не заскучала!

На этой оптимистической ноте мы с Ирочкой выпархиваем из дому, и нас немедленно подбирает транспортный кокон. Процедура эта стала для меня настолько привычной, что нужная поза принимается автоматически.

— Ну здравствуй, муж мой, — Ирочка поудобнее устраивается рядом, тянется ко мне для поцелуя. Я охотно отвечаю. Не терять же впустую время, затрачиваемое коконом на перелёт… — Устал?

— Устал и соскучился, — честно отвечаю я.

Да, действительно, в последнее время мой рабочий график несколько переуплотнён. Дело в том, что я записался на курсы подготовки миссионеров. Моя жена тоже занималась там, поскольку перевелась в резерв миссии до окончания «декретного отпуска» — так она шутя называла время до Первого полёта нашей дочери. Так что нередко приходится мне прямиком со службы да на учёбу — еле домой успел сегодня заскочить…

Если совсем откровенно, я надеялся, что мы будем заниматься вместе, однако оказалось, что это не совсем так. Опытные миссионеры-резервисты занимались по другой программе, я же вместе с новичками штудировал азы. С удивлением я обнаружил, что мой опыт работы в службе безопасности малопригоден для миссионерской деятельности — как, скажем, опыт лесоруба немного значит в садоводстве. Полоть и сеять — две большие разницы.

Однако сегодня мы будем заниматься вместе. Сегодня у нас зачёт по боевой подготовке, а она одинакова и для курсантов-новичков, и для опытных резервистов.

Между тем кокон уже переходит в вертикальное падение. Всё? Что-то слишком быстро…

«Просто мы слишком долго целовались. Ты не заметил, Рома, как перестал любоваться звёздами. — Ирочка укоризненно качает головой. — Ай-яй-яй».

«Ничего не перестал! — не соглашаюсь я. — Каждый раз любуюсь, если один лечу. Но сегодня я не один, и у меня есть объект для любования, гораздо более прекрасный, чем любые звёзды».

«Мелкий льстец!» — но я ощущаю, как ей приятно.

«Очень, очень крупный!» — вновь не согласен я, и Ирочка в ответ звонко хохочет. Чудо моё, невероятное чудо…

О-оп! Кокон без затей вываливает нас в воздух, и мы привычно разлетаемся, начинаем снижаться по тугой спирали, скользя напротив друг друга. Кстати, нам уже говорили — с земли мы в этот момент смотримся просто чудно…

Синхронными взмахами крыльев мы с женой приземляемся, одновременно и изящно. Так же синхронно и в то же время непринуждённо складываем крылья.

— Привет, коллеги!

— О, а вот и наша сладкая парочка! — приветствуют нас коллеги. — Как настроение?

— Мы всегда, а вы как?

Шутки, смех, после нас прибывают ещё несколько ангелов — курсанты и резервисты миссионерской службы. Я оглядываю собравшихся — ангелов тридцать, не больше. При этом большинство резервисты, уже служившие на Земле и в силу каких-то причин временно оставивших службу. Так что курсантов по пальцам пересчитать можно. Слабовато чего-то идёт набор в миссионеры.

«Можно подумать, в службу безопасности набор больше», — улавливаю я мысль своей жены.

«Не больше. Но лесорубов много и не нужно. Вот сеять разумное-доброе-вечное — тут непочатый край работы».

«Просто в миссии отбор жёстче».

— Здравствуйте все! — я не заметил, как перед нами возник инструктор. Каждый раз он возникает вот так, будто ниоткуда. Телепортируется, что ли? Нет, разумеется, это дело отличается неслабыми спецэффектами. Мастер, ничего не скажешь…

Все курсанты и резервисты уже выстроились в шеренгу, и поскольку подбор по росту для ангельских миссионеров необязателен, то вполне естественно, что стоим мы с Ирочкой рядышком. Летающие роботы техобслуги сноровисто раскладывают перед нами тугие скатки боевых скафандров — каждому свой — с пузырями защитных шлемов и исчезают.

— Итак, сегодня у нас зачёт, — инструктор, уже знакомый мне Эйю, чуть улыбается, но глаза и мысли его не оставляют места для шуток. — Зачёт будет проходить по усложнённой схеме, более того, дифференцированно…

— Ого! — вырывается у кого-то из шеренги.

— Прошу прощения, но я не закончил, — пресекает неорганизованную реплику инструктор. — Сейчас вы разберёте свои боевые скафандры и наденете их. Одевание, проверка всех систем — три минуты.

Вот теперь уже и я изумлён. Жёстко. Очень жёстко. Как будто тут не миссионеры, а ликвидаторы собрались…