Хозяин Вороньего мыса

– Ладно, – ответил Клив, смеясь, – Никому не скажу – Мне он тоже кажется живым Ларен молча продолжала свое, дело, а Клив стоял подле нее, поедая кашу Ларен случайно приподняла голову и увидела, что взгляд Клива неотрывно следует за Сарлой Она различила нежность и печаль в глазах Клива и едва не заплакала от сострадания к нему – Только не это, – прошептала она Обернувшись, Клив вновь улыбнулся ей – Да нет, Ларен, я не так глуп Но знаешь, она, кажется, не замечает, как изуродовано мое лицо она иногда улыбается мне так, будто и шрама моего не видит И держится ласково Она добрая, и вроде как я ей по душе, не в этом смысле конечно об этом и думать-то срамно, она – жена того грубого негодяя, а я., я я даже утешить ее не достоин Ларен вновь поглядела на своего друга, сочувствуя его горю и вновь напоминая себе что в жизни немного радостей и потому любую из них надо принимать с открытой душой

Глава 11

Днем у ворот усадьбы поднялась суета, мужчины громко кричали, но то были не воинственные или испуганные вопли, а радостные приветствия. Ларен вышла посмотреть, что за гости навестили Мальверн.

– Это Торагассоны, – пояснила Сарла, – они живут в трех днях пути к северу, в долине Бергсона. – Чуть помолчав, Сарла добавила:

– Отец Меррика успел перед смертью высватать ему старшую дочь Олафа Торагассона, Летту. Не знаю, захочет ли Меррик соблюсти этот договор. Все ждут, что он послушается отца, может быть, это и соответствует его желаниям, но я не уверена.

– Вот как, – ответила Ларен. Сарла быстро посмотрела на нее, а затем перевела взгляд на яркую зелень сосновых верхушек на вершине горы, там, вдали, по ту сторону залива:

– Я знаю, Меррик увел тебя к себе в спальню этой ночью и прошлой тоже. Все слышали об этом, в том числе и Эрик.

– Да, мой господин не скрывал своих намерений.

– Эрик страшно обозлился. Он приказал мне спать в общей зале, а сам взял к себе на ложе и Кейлис, и Мегот – обеих.

– Он не достоин тебя, Сарла. Сарла только плечами пожала:

– Эрик – мужчина, а теперь он стал хозяином Мальверна. Он берет все, что захочет, меня или других женщин, все равно. Я только рада бываю, когда он оставляет меня в покое. – Сарла вновь умолкла, а потом чуть удивленно произнесла:

– Я никак не могу понять, почему я так откровенничаю с тобой. Многих женщин здесь я могла бы назвать своими подругами, они хорошо приняли меня, когда я два года назад стала женой Эрика и переехала жить в Мальверн, и все же я никогда не говорю с ними о своих делах. Даже Торе, матери Меррика, я ничего не рассказывала, хотя она любила меня.

– Я не обману твоего доверия Я никогда никого не предавала.

– Я чувствую это. Знаешь, ты тоже можешь полагаться на меня. Вряд ли я сумею по-настоящему помочь тебе, но вдруг что-то выйдет. Меррик – он обидел тебя?

– Нет.

– Ты не хочешь говорить со мной искренне? Нет, Ларен, не надо извиняться, ты совершенно права, ты столько времени боролась в одиночку, и если с кем и говорила откровенно, то с несмышленым младенцем Меррик – надежный человек. Может быть, ты когда-нибудь откроешься ему.

– Нет, от этого никакой пользы не будет. Хорошо, я признаюсь тебе, Сарла. Меррик меня не хочет Он старается защитить меня от Эрика, он сделал это нынешней ночью и прошлой и будет впредь укрывать меня, так как он любит Таби и считает, что провинится перед моим братом, если отдаст меня насильнику. Но я нисколько не привлекаю его, слава богам. А довериться – как я могу довериться ему, мужчине, викингу, я же прекрасно помню, что викинги думают только о добыче и соблюдают правила чести лишь по отношению друг к другу, им наплевать на чужаков, тем более на рабов. О да, это мне хорошо известно…

– Но Таби…

– Да, Меррик очень привязан к малышу. Но ведь это не надолго.

– Я не всегда понимаю Меррика. Но ты любишь его, Ларен, значит, считаешь достойным человеком. Я заметила, как ты глядишь на него. Ты хоть знаешь, что, рассказывая о Грунлиге Датчанине, ты не сводишь глаз с Меррика? Ты можешь отрицать, можешь спорить до хрипоты, но я останусь при своем мнении.

– Ты заблуждаешься, Сарла.

– Посмотрим-посмотрим. Пойду, поздороваюсь с Торагассонами.

* * *

Вместе с Олафом Торагассоном в усадьбу прибыли четыре женщины и дюжина мужчин. Красивая семья, отметила Ларен, впрочем, почти все норвежцы, которых она встречала, отличались хорошим сложением и смотреть на них было одно удовольствие, что здесь – на севере, что у нее на родине. Что касается Летты, то Ларен сочла ее капризной девчонкой, хотя, конечно, миленькой с виду: ей едва исполнилось семнадцать лет, густые светлые локоны ниспадали на плечи, пухлые губки выдавались вперед, словно в ожидании поцелуя, груди казались неожиданно большими для хрупкой фигурки. Ларен была всего на год старше Летты, но чувствовала, что годится ей в матери: она такая старая, многоопытная, усталая и разочарованная. Ларен уже не помнила те времена счастливого детства, когда ее занимали лишь игры да верховые прогулки на кобыле по имени Селье.