Хозяин снов

Они подошли к дорожной развязке и взобрались на насыпь, с милю шагали по неширокой дороге мимо огороженных участков земли и рядов приземистых фабричных зданий с плоскими крышами и без единого целого окна. Вскоре они пришли к дому, который особняком высился посреди обширного пустого двора, и уже хотели пройти мимо, когда услышали голос.

Хаос повернул к крыльцу и остановился.

— Погоди, — сказал он. — Помнишь, как я был другим, не собой? В зелени?

— Да, — ответила она.

— Тут ведь это не повторится, как считаешь?

— Не знаю, — с опаской ответила она. — Наверное, не повторится. В смысле, с тобой.

— Ты ведь не видела в зелени, да?

— Не видела.

— Но все-таки еще помнила прошлое, — сказал он. — Келлога и все остальное.

— Да.

— По-твоему, что там произошло?

— Не знаю, — сказала она. — Ты думал, что я твоя дочь. Но как будто и впрямь так было…

— Ты помнишь и то, и другое, — предположил Хаос. — Помнишь и своих родителей, и меня…

Она заплакала. Они сидели на обочине под жаркими лучами солнца, около здания, из которого доносились голоса. Мелинда свернулась калачиком у него на коленях, снова став маленькой, и плакала. Он гладил ее по шерстке. Когда она успокоилась, он сказал:

— Надо, чтобы ты мне помогала.

— Как?

— Не позволяй забывать. Не дай мне снова потерять себя, как тогда.

— Хаос, я пыталась тебе сказать…

— Пинай меня, делай что хочешь. Потому что мне теперь надо многое выяснить. Ничего не получится, если я забуду самого себя.

— Ладно, — произнесла она тихо, затем добавила: — Я не думаю, что и здесь будет так, как там. Мне казалось, мы для того и едем в Калифорнию…

— Не знаю, — перебил он. — И все-таки запомни. Просто на всякий случай.

— Хорошо.

— Да, и вот еще что… Тебе по ночам снятся мои сны?

Она испуганно кивнула.

— Ты только не скрывай, говори каждый раз. Рассказывай, что увидишь. Ладно?

— Ага. — Она вздохнула. Сползла с его колен, отряхнулась от пыли и произнесла независимым тоном: — Договорились.

Хаос поднялся на ноги и снова прислушался к голосу (или голосам) из здания. Вроде не один человек говорит, но и на беседу не похоже. А похоже на что-то иное… на что-то смутное из глубины памяти, на какую-то особую речь… Он подошел чуть ближе к двери и все равно не смог разобрать ни слова.

Хаос поднялся на крыльцо, Мелинда не отставала. Дверь оказалась незапертой. Он отворил ее легким толчком и произнес:

— Эй, есть кто-нибудь?

Ни слова в ответ.

Он вошел.

Вещал телевизор, работавший в пустой гостиной. В доме было уютно, опрятно. Казалось, хозяин только что вышел. Мелинда остановилась перед экраном и раскрыла рот от изумления. В Шляпвилке почти все телевизоры были разбиты, после катастрофы никто не видел их в действии.

Хаос оставил ее в гостиной и прошел по комнатам, стуча в двери и безуспешно дожидаясь ответа. Наконец оказался на кухне. В раскрытое окно над кухонным столом задувал ветер, шевелил занавески. Хаос повернул краны, в раковину побежала вода. В сушилке было полно тарелок, некоторые еще влажные. Он заглянул в холодильник — уйма пластмассовых коробочек с крышечками.

Вошла Мелинда. Он дал ей кусок холодного жареного цыпленка и стакан апельсинового сока, она уселась за стол и принялась с шумом поглощать еду.

ГЛАВА 7

Наступила среда. День Переезда. Каждая среда, каждая суббота… Но по субботам легче, ведь она отвозила мальчишек к отцу. Только так она его теперь и называла. Не Джеральд, не «мой бывший», а «их отец». В пятницу завезти малышей, в субботу до полудня побыть в одиночестве, а потом забрать их и к вечеру вселиться в новое жилище. Где бы ни заставала ее среда, приходилось разлучать Рэя и Дэйва с играми и потайными местечками, к которым они успевали привыкнуть, с новыми друзьями по двору и загонять в микроавтобус, не дожидаясь, пока прибудут новые жильцы и заявят свои права.

В эту среду, вынося к машине последние сумки с одеждой, она нигде не увидела Рэя и Дэйва. Она снова опаздывала. Соседние дома уже опустели, и она боялась, что мальчики через окошко пролезли в подвал искать «клады». Худо, если так. Если новые жильцы поймают детей в оставленном доме, то могут выписать «билет» — повестку в суд. Всего лишь две повестки остались ей до новой явки в Суд Везения, до нового тестирования. Рэй и Дэйв — несовершеннолетние, обвинения против них автоматически лягут на нее. Еще несколько проверок в Суде, и ее отправят в лагерь для невезучих.

А может, и не отправят. Кули заступится. Она знала: Кули ее не оставит в беде. Ибо таков его убогий, подловатый способ ухаживания. Пока она на краю пропасти, из нее можно вить веревки.