«Хозяин морей» и битва за Америку

Первый залп британских орудий по главной палубе Эль Гамо убил капитана испанского судна и боцмана. По уставу, командование должен был принять первый лейтенант. Испанцы вовсе не были смертельно шокированы. Они стреляли по врагам из мушкетов, а затем решили пойти на абордаж. Прозвучала соответствующая команда. Кохрейн не мог допустить штурм своего корабля и удалил судно от испанского фрегата. Команда Спиди вновь произвела пушечный и мушкетный залпы. Действия повторялись еще дважды — британское судно вставало вдоль борта Эль Гамо, команда стреляла, судно вновь удалялось. Кохрейн понимал, что так долго продолжаться не может — оснастка шлюпа была сильно повреждена, паруса прострелены. Командир сказал подчиненным, что они должны захватить фрегат или сами будут захвачены. Британцы должны были победить или умереть.

Кохрейн приготовил свой экипаж к атаке. Он должен был возглавить штурм, в котором примут участие полсотни человек. Кто-то должен при этом управлять кораблем, и работу вызвался делать хирург Джеймс Гутри (Guthrie), шотландец. Ему помогали два мальчика.

С удивительным мастерством хирург вновь приблизил Спиди к испанскому фрегату и правильно расположил судно. Корабли встали борт к борту. Кохрейн разбил свой экипаж на две абордажные команды: первая должна была атаковать испанцев в головной части корабля, вторая — в другой его части. Он приказал людям, атакующим первыми, покрасить лица в черный цвет. Прогремел новый залп четырехфунтовых орудий Спиди, и сквозь облака порохового дыма на испанцев накатилась волна храбрецов с черными лицами. Теперь испанцы были действительно шокированы, и Кохрейн с клинком в руке повел за собой вторую команду. В течение нескольких минут воины яростно сражались, используя абордажные сабли, пистолеты и топоры.

Испанцев было в шесть раз больше, чем англичан. Эффект неожиданности был временным фактором, и испанцы пришли в себя. Вначале они отражали атаку в носовой части судна, затем ринулись в центр. Наступал момент, решающий судьбу сражения. Кохрейн пустил в дело все свои материальные и людские ресурсы, но он оставил кое-что про запас. В горячке боя, когда гибнут люди и силы предельно напряжены, огромное значение приобретает психологическое и моральное воздействие на противника. Орудуя клинком наряду со своими храбрецами, которые безоговорочно признавали его лидерские качества и беззаветно ему верили, Кохрейн оставался командиром и тактиком. В пылу сражения он сохранял хладнокровие и нанес врагу два мощных психологических удара. Он крикнул доктору Гутри, чтобы тот прислал ему еще пятьдесят человек. Доктор громко ответил, что сейчас пришлет. Это была чистая мистификация. Она была дополнена действием, очень важным в условиях любой войны: Кохрейн приказал одному из своих людей сбить испанский флаг, что было мгновенно исполнено. Испанцы лишились двух главных символов своего единства — капитан Франсиско де Торрес был мертв, а национальный флаг сброшен вниз. Деморализованные дьявольски смелой акцией и фантастической решительностью неприятеля, они посчитали удаление флага знаком капитуляции — акта, совершенного по приказу их офицеров. Испанцы сложили оружие.

Ближний бой продолжался примерно полтора часа и закончился славной победой британцев под командованием двадцатипятилетнего лорда Кохрейна. Экипаж Спиди потерял три человека убитыми. Лейтенант Паркер был тяжело ранен, и еще 17 членов команды получили ранения различной степени тяжести. Число убитых испанцев — 15, раненых — 41.

Через некоторое время пленные вполне осознали смысл произошедшего. Офицер, временно исполнявший обязанности капитана, попросил Кохрейна выдать ему сертификат. Этот необычный документ должен был подтвердить, что офицер в ходе акции с честью выполнял свои обязанности. Не моргнув глазом, Кохрейн выписал сертификат: офицер «вел себя, как истинный испанец»[34]. Пленник был доволен. Впоследствии Кохрейн узнал о том, что сертификат помог испанцу в дальнейшем продвижении по службе.

Лорд Кейт тепло поздравил Кохрейна с невероятным успехом и просил передать офицерам и другим членам экипажа Спиди слова благодарности за их храбрость и дисциплину.

Лишь истинные профессионалы и эксперты могли по достоинству оценить подвиг, совершенный Кохрейном и его командой. В Лондоне новость не могла произвести фурора, поскольку операции Спиди были малозначительными. В то же время, художник Николас Покок изобразил славную победу на одном из своих полотен.

На рассвете 3 июля 1801 года Спиди столкнулся в районе Гибралтара с мощной французской эскадрой под командованием контр-адмирала Линуа. Кохрейн поначалу принял суда за испанские галеоны, возвращающиеся из Южной Америки. Свет стал ярче, и Кохрейн увидел два 80-пушечных корабля, 74-пушечный Дезэ и фрегат Мюирон, ранее доставивший рвавшегося к власти Бонапарта из Египта во Францию.

Положение Спиди было практически безнадежным — скорость малого корабля несопоставима с быстротой движения линейных судов и фрегатов.