Хозяин и работник

Вместо: замерзавший уже Никита – в СВ и в С: мужик

Стр. 41, строки 19—20 св.

Вместо: махая перед носом рукой. Он махал рукой и говорил что-то, – в СВ и в С: махал перед носом рукой и говорил что-то,

Стр. 41, строка 3 сн.

Вместо: Заправив – в СВ и в С: заправляя

Стр. 42, строка 2 св.

Вместо: прислушивался к дыханию Никиты. – в СВ и в С: слушал дыхание Никиты.

Стр. 42, строка 5 св.

Вместо: помираешь. – в СВ и в С: помирать.

Стр. 42, строка 15 св.

Вместо: торжественное умиление. – в СВ и в С: умиленное торжество.

Стр. 42, строки 15—9 сн.

От слов: Так он лежал долго. – и кончая: лежащего под собой мужика. – в СВ и в С нет.

Стр. 42, строка 4 сн.

После слов: Страха он теперь не испытывал никакого. – в СВ и в С: Ему было тепло снизу от Никиты, тепло и сверху от шубы; только руки, которыми он придерживал полы шубы по бокам Никиты, и ноги, с которых ветер беспрестанно сворачивал шубу, начинали зябнуть. Но он не думал о них, а думал только о том, как бы отогреть лежащего под собой мужика.

Стр. 42, строка 3 сн.

Вместо: говорил – в СВ и в С: говаривал

Стр. 43, строки 1—2 св.

Вместо: час и другой и третий, но он не видал, как проходило время. – в СВ и в С: довольно долго.

Стр. 43, строка 14 сн.

Слова: Миколавна, – в СВ и в С нет.

Стр. 44, строка 5 св.

После слов: говорит он себе – в СВ и в С: И что-то совсем новое, такое, что он не знал во всю жизнь свою, сходит на него.

Гл. X

Стр. 44, строка 15 сн.

Вместо: переезжая ручей, – в СВ и в С: у Ляпина

Стр. 44, строка 5 сн.

Вместо: копытом – в СВ и в С: копытами

Стр. 45, строка 6 св.

Вместо: и ни движенья, ни дыханья – в СВ и в С: и движенья и дыханья

Стр. 45, строки 7—6 сн.

Вместо: и такое же тело; но когда понял, – в СВ и в С: когда же понял,

ПЛАНЫ И ВАРИАНТЫ

ХОЗЯИН И РАБОТНИК

Первая черновая редакция

Это было в 70-х годах, на другой день после зимнего Николина дня. В приходе был праздник, и дворнику Василию Андреичу нельзя было отлучиться, надо было быть в церкви – он был церковным старостой, надо было принять и угостить родных и гостей. Но вот последние, дальние гости на другой день уехали после обеда, и Вас[илий] Андр[еич] велел Никите, старому Никите, Никите Дронову, запречь Мухортого в пошевеньки с тем, чтобы выехать вместе с гостями. Вас[илий] Андр[еич] торопился ехать, п[отому] ч[то] слух про продажу Пироговской рощи теперь уже разошелся, и Логинов, другой дворник-купец, мог перебить покупку, а покупка должна была быть особенно выгодная. Продавалась роща на сруб; продавец – молодой, прожившийся барин, не знающий толку в своем добре, так что рощу можно было надеяться купить, если не за пятую часть, то за треть цены. Никита выехал. Вас[илий] Андр[еич], одевшись в полушубок, подтянутый ремнем, и крытый тулуп, вышел на крыльцо, заправляя воротник тулупа мехом внутрь.

– Как же ты, Вася, один поедешь, видишь, закурило как, – сказала жена, выйдя за ним в утоптанные снегом сени. – Хоть Никиту возьми, всё веселее ехать.

– И на что его!

Василий Андреич был немного выпивши, красен и весел, каким он всегда бывал с первых рюмок.

– Право, возьми – дело к ночи. Всё веселей, мне думаться не будет.

– Слышь, Никита, хозяйка велит ехать. Что скажешь?

– Да мне что? Ехать так ехать, всё одно.

Никита был мужик из дальней деревни, уже лет за 50, сухой, здоровый старик. Он всю свою жизнь прожил в людях, подавая всё в дом сначала отцу, а теперь меньшому брату. Теперь он уж 6-ой год жил у Вас[илия] Андреевича.

– Коли ехать, так оденься, – сказал Вас[илий] Андр[еич], глядя на прорванный подмышками и в спине полушубок Никиты.

– Ей, Семка, подержи лошадь, – крикнул Никита во дворе работнику.

– На что его, я подержу, – сказал В[асилий] А[ндреич], сходя с крыльца. – Ну, поживей.

– Одним духом, – крикнул Никита и, выкинув из саней свои ноги в подшитых валенках, побежал рысью во двор в рабочую избу. Никита тоже выпил нынче, но уже и выспался после обеда и выпил как всегда впору, не теряя ума.

– Ну-ка, Арина, халат давай, с хозяином ехать, – крикнул он, входя в избу и охлопывая с себя снег. Баба подала ему суконный домодельного сукна халат, Никита снял кушак с гвоздя, втянул в себя брюхо, велел бабе обвести узенький свалявшийся кушачок и затянулся, что было силы, сунул рукавицы за пояс и выбежал на улицу.

На дворе было за навесами тихо, но на улице мело и снежок мелкий и сухой, морозный, косо и ровно сыпался на сарай, на крышу, на дорогу, на хомут, на сани.

– И не холодно тебе будет, Никитушка? – сказала хозяйка.