Хозяин Амура

Первый более-менее крупный населённый пункт на Амуре - городок Умлекан после мрачного Нерчинска показался Стасу довольно симпатичным. Слишком симпатичным, до скукоты. В похожем же, по словам отца, на трудовой лагерь Нерчинском поселении можно было поглазеть на грязных и усталых пленных маньчжур, на поверку оказавшихся китайцами, монголами и кем-то ещё, когда те брели до своего барака в окружении молчаливых казаков и бурят. На рудоплавильные печи, чей дым только добавлял мрачности этому месту, окружённому рекой и высокими сопками. В Умлекане всё оказалось стандартным - как на самой Ангаре. То же картофельное поле у границ начинающегося близ самого посёлка, окруженного, где частоколом, а где глухими стенами домов. Въезжаешь в ворота, по разным сторонам которых стоит по небольшой наблюдательной башенке с переходом между ними, и попадаешь на прямую улицу, ведущую к центру, своего рода мини-кремлю. Там находилась резиденция даурского князя Ивана - номинального главы края, но без особенных полномочий. Главной его задачей было склонение колеблющихся амурских князьков к принятию подданства Сибирской Руси. Он полностью понимал роль, отведённую ему ангарскими пришельцами и, похоже, смирился с нею. Благо работа его продвигалась весьма успешно. Отец успел немного рассказать Стасу об этом человеке, что стал первым из амурцев принявших сторону Ангарска. Как бы то ни было, гостей он принял с видимой и откровенной радостью. Однако вновь рассматривать мастерские, где с десяток мастеров выделывают кожи или хлев, где отец похлопает очередную бурёнку по шее и покивает, улыбаясь местным крестьянам, молодцы мол, а что у вас ещё интересного?

Стас же места себе не находил, желая поскорее попасть в Албазин, где скоро должны были спустить на воду корпуса двух корветов. Ему хотелось увидеть 'Воеводу' и 'Посадника' ещё на стапелях. Мирослав Радек, лучший друг Стаса, маялся тем же ожиданием. Конечно, они уже видели спуск на воду пароходов, сборку на них машин, и прочее, но тут был уже совсем иной масштаб. Это были не речные корабли, а морские - на них ангарцы смогут выйти из широких берегов рек, ставших теперь для них слишком тесными!

Парни еле дождались утра следующего дня, когда пароход, по завершению погрузки угля и дров и едва ли не протокольного прощания даура с великим князем Сибирской Руси, отправился, наконец, в Албазин. После того, как "Алмаз", небольшой пароход, на котором Соколов путешествовал по восточной части державы, покинул вотчину князя Ивана, по берегам реки снова потянулись сопки, иногда круто вздымающиеся кверху, да осыпающиеся время от времени разнокалиберным каменьем. Выходы известковой породы сменялись гранитными уступами, на которых небольшие и кривые деревца цеплялись за жизнь обнажившимися корнями. Редкие поселения встречались на равнинных участках берега, обозначенные для ходящих по Амуру судов простейшими маяками, сложенными из камней с поддерживаемым на верхней площадке огнём. А судовой ход был обозначен плавучими знаками - бакенами.