Хозяин

В подъезде густо пахло котами.

Марья Марковна карабкалась на пятый, последний этаж, одной пухлой рукой крепко держась за перила, вторую прикладывая к сердцу, останавливалась в каждом пролете, шумно дышала, а все-таки не умолкала ни на минуту, так что Кате и Сергею не пришлось задавать вопросы или подбирать слова, заполняя неловкие паузы, – только плестись следом, соразмеряя молодую свою энергию с семенящими шажочками благодетельницы; Катя потихонечку вынула крахмальный платочек и зажала нос, а Сергей закурил прямо на лестнице, чтобы хоть как-то перебить могучий дух подъезда.

– А мусоропровода нет, – объявила Марья Марковна, с трудом взбираясь на последнюю площадку. – Но это не беда. Контейнеры за углом. Как к автобусной остановке пойдете, сразу налево. Зелененькие такие, под навесом… Вы только, когда ремонтировать станете, туда не носите, под навес. Носите на контейнер через два дома. А то у нас дворник – прямо зверь в этом отношении. Уф… Ну, вот. Пришли. Нам сюда.

Марья Марковна указала на подранную дерматиновую дверь без номера и завозилась в необъятной болоньевой сумке, пробирая ее до самого дна в поисках ключей. Катя и Сергей терпеливо замерли. Катя разглядывала черную дверь, не внушающую, между нами говоря, ни малейшего доверия, а Сергей потихонечку затушил бычок о стену и, завернув в какой-то старый чек, спрятал в карман куртки. Окурков по лестнице валялось видимо-невидимо, но добавлять к ним еще один на глазах у Марьи Марковны было ему отчего-то неловко.

Чертыхаясь и отдуваясь, переложив с места на место все кульки и сверточки, которые наполняли хозяйственную сумку, Марья Марковна наконец-то откопала ключи и открыла.

– Входите! Не стесняйтесь, – широко пригласила она, пропуская Катю и Сергея вперед. – Ни-ни-ни! Разуваться не надо!

Коридор был длинный, узкий и тусклый, под потолком болталась пыльная рыжая лампочка в остове абажура, от нее к потолку тянулась густая паутина; сразу за дверью помещалась массивная самодельная вешалка с серыми силуминовыми крючками, на которой болталась какая-то ветошь, под ногами хлюпал вспучившийся линолеум, прожженный в нескольких местах. Обои, давно потерявшие цвет и фактуру, но когда-то, всего вероятнее, бывшие зелеными в меленький цветочек, понизу висели лохмотьями; встроенный шкаф стоял, призывно распахнув дверцу.

– Не закрывается! – пожаловалась Марья Марковна и громко хлопнула дверцей в доказательство.

Не удержавшись и полусекунды, дверца с заунывным скрипом поползла назад и заняла прежнее положение.

Катя и Сергей жались на пороге и оглядывались по сторонам. Кажется, запах тут был еще сильнее, чем в подъезде. Катя отвернулась и потихонечку сглотнула, стараясь побороть приступ тошноты, но Марья Марковна все равно заметила.

– А ты, милочка, не беременная у нас? – спросила она игриво.

Катя отрицательно помотала головой и прижала платочек к губам, а Сергей, пока жена не видит, тихонько сплюнул через левое плечо: «Тьфу-тьфу-тьфу!»

– Да вы проходите, проходите! Что в дверях топчетесь? Вот тут у нас гостиная! – Марья Марковна бодро зашагала вглубь коридора. Сергей и Катя двинулись следом.