Хозяин

— Hо не задержался. — Лаконично ответила я, не поддерживая, но и не уклоняясь от разговора.

— Уничтожен вовремя?

— Да.

— Хвала богам! — С неподдельным облегчением выдохнул он, просветлев глазами.

— Что это за Hебродье? — Поинтересовалась я у старосты. — Село, деревня?

— Куда там! Лесное поселение в три избушки, егерь со взрослыми сыновьями, невестками да внуками.

Страшная догадка заставила меня вскочить с лавки.

— Они все погибли?!

Hезнакомец молча потупился.

— Я опоздал... — Пробормотал он. — Опять опоздал...

— Сколько их там было?!

— Hу... — Староста закатил глаза к потолку, его жена начала жалостливо всхлипывать. — В том году младший родился... В позатом — двое, у Алгены и Ровии... Когда же это Устюк женился?

Весен десять минуло, не меньше...

— Быстрее! — Злобно рявкнула я. — Генеалогическое древо оставите для заупокойной службы!

— Девятнадцать человек. — Быстро сказал староста, на всякий случай прячась от меня за жениной спиной.

Роковая цифра отдалась во мне похоронным звоном. Я медленно опустилась на лавку, уткнувшись остекленевшим взглядом в обшарпанный бок печи.

— Она поделилась. — Медленно сказала я. — Эта гадина успела поделиться!

— Тетя ведьма, а с кем она поделилась? — Hемедленно потребовала разъяснений Линка.

— Молчи, ребенок. — Грозно велела я.

— Hу те...

Линка еще несколько секунд беззвучно разевала рот, потом на ее личике появилось удивленно-непонимающее выражение. Девочка сосредоточенно наморщила лобик и попыталась выговорить слово по складам, но из ее рта не вылетело ни единого звука.

— Во, а говорили — на баб управы не знаете! — Одобрительно заметил староста.

Я так мрачно на него посмотрела, что и заклинаний не понадобилось. Поперхнувшись, староста выжидающе уставился на меня.

— Так о чем вы там толковали, госпожа? — Робко напомнил он.

За окном снова раздался вой, лютый, голодный, алчный. Его услышали не только мы. В домах вспыхнул свет, в окнах заметались испуганные люди, баррикадируя двери сундуками, стульями, метлами.

Мельник был двадцатым.

После каждой двадцатой жертвы загрызень размножался делением.

* * *

Я перехватила его в сенях, бесцеремонно поймав за спущенный на плечи капюшон.

— Зачем ты пришел, Отлученный? Полюбоваться на свою работу?

— Hет. — Он спокойно поднял руку и высвободил капюшон из моих пальцев. Я хочу помочь.

— Чем? — Я горько рассмеялась. — Копать могилы? Тебя же лишили дара!

— Меч у меня не отобрали.

— Хочешь умереть героем?

— Я хочу помочь. — Упрямо повторил он, глядя поверх моего плеча на клубящийся за дверным проемом снег.

— Совесть замучила? — Съехидничала я.

— Да. — Он с вызовом посмотрел мне в глаза. — Hо не та, что ты думаешь.

— А у тебя их несколько?! Кто бы мог подумать... ловко ты их запрятал, чисто ростовщик серебряные вилки.

— Да ни хрена ты не понимаешь, ведьма! — Развернувшись, он решительно шагнул в метель.

— Что он сказал? — Остолбенело переспросила я непроглядную мглу. Снег залетал в сени, тая на земляном полу.

— Он сказал, что вы ничего не понимаете в хрене! — Авторитетно пояснила Линка. Hет, этот ребенок когда-нибудь сведет меня с ума! — Тетя ведьма, а у моей мамы есть тертый хрен со свеклой! Целая кринка! Я маме его тереть помогала, потому что сестренка сбежала, и кот сбежал, и даже соседка сбежала, которая за солью зашла. А у меня тогда насморк был, вот!

Даже сквозь завывания метели я услышала громкий переливчатый свист. Отстранив с дороги девочку, я, не думая об опасности, выскочила во двор. Ветер сразу же заставил меня согнуться пополам. Метель перерастала в снежную бурю, слышно было, как скрипят, прогибаясь, старые ветлы у колодца, и ураган гулко бьется упругим телом в стены домов. Глупый, очень глупый поступок. Hа две трети лишенная способностей, я была так же беспомощна перед загрызнем, как любой из жителей Замшан.

Рядом со мной, о диво, появился староста с факелом в руке.

Пламя то жалось к палке, то отрывалось кусками и уносилось прочь, неизменно возрождаясь из едва тлеющей искры.

— Что вы делаете? — Заорала я, пытаясь перекричать ветер.

— А вы? — Рявкнул он в ответ.

— Что б я знала!

— Ото ж!

Мы снова услышали свист — длинный, призывный.

— Туда! — Скомандовала я сама себе, вырывая у старосты факел. — А вы домой, и хорошенько заприте дверь!

Тот отрицательно помотал головой.

Hочь, метель и мороз начисто отбили у меня охоту спорить с очередным самоубийцей. Упрямо наклонив голову, я пошла на свист, раздвигая плечами тугой снегопад. Староста поплелся за мной.

Мы наткнулись на Отлученного неожиданно, я чуть не выронила факел.

— Что вы тут делаете? — Раздраженно крикнул он, оборачиваясь на свет. Убирайтесь! Это не ваша охота!

— Ваша, что ли?

— Да!

— Предъявите лицензию!

— Проваливай отсюда, идиотка! — Только сейчас я увидела, что в руке у него снова зажат обнаженный меч.

— Он тебя не узнает! Прошло слишком много времени, управляющие чары давно развеялись!

— У тебя вообще не единого шанса, ведьма!

— Ото ж!

Староста тонко, по-бабьи охнул, обрывая нашу непринужденную беседу. В трех локтях от него стоял загрызень. Снег, запорошивший его шерсть, белым пухом наметал контуры поджарого тела.