Хозяин

— Точно офигел, я больше "S"-ки отродясь не носила! — ну, вообще, ну нахал! — Нет, я, конечно, прибавила слегка за этот месяц. Так это нервы всё! Зима долгая, до весны подтянусь, успею, — оправдывалась я, и как-то сама не заметила, как опять сникла.

— Подтянется она, — проворчало маленькое говорящее чудище, выбрасывая из холодильника пудинг и йогурт. И, кажется, даже мой любимый велле полетел в мусор тоже. Я почти задохнулась от возмущения и даже уже надула щеки.

— Не ори, — спокойно перебило мой несостоявшийся выпад существо, — При таком холодильнике мужика заводить бесполезно. Даже завтрак не перенесёт.

2

 Я фыркнула.

 — Если женщина нравится, никакой холодильник его не остановит. Сам притащит, что ему нужно!

 Мохнатое высунуло язык и произвело неприличный звук.

 — Ты, я смотрю, эксперт! У тебя, вон, целый дом мужиков-то.

 Вот, честно, от таких слов разревелась бы, если б не разозлилась до звёздочек в глазах.

— Тебе какое дело, ты, хрень волосатая?! Я, чтоб ты знал, пашу, не разгибая позвоночного столба в своём маркетинге и, между прочим, ещё двум старшим сёстрам с детьми и матери помогаю! А то, что у меня сил в своё время на клубы, знакомства и романтику не хватило, так не мой холодильник в том виноват! Мочалка ты облезлая!

 — Тапочки сорок третьего размера, — невозмутимо вещало вредное оскалистое.

 Что??? Я с грохотом бросила ручку и гневно сложила руки на груди.

 — Что за фигня?! — прошипела, сверля эту самую мочалку глазами.

 — Меня, кстати, Фёдором зовут, — как-то примирительно сообщило Нечто.

 — Чего?! — взревела от такой наглости, и замахнулась овсяным багетом, не убранным с ужина.

— Но-но, полегче! — отпрыгнул Федя. — Просто "Мочалка" нам точно не подходит. То есть, совершенно точно, — пояснил он, очень убедительно глядя в глаза.

 — Холодильник закрыл, помещение покинул, — чрезвычайно тихо и ровно произнесла я.

 — Дура, — невозмутимо вздохнул рыжий. Но холодильник всё-таки оставил в покое. — Уйти не могу, сама понимаешь.

— Как это не можешь? Ещё как можешь. Сейчас вот палочку возьму, волшебную, и бегом побежишь, — встала, намереваясь заглянуть в прихожую.

 Федя устало вздохнул, закатил глаза цвета сосновой коры, и щёлкнул пальцами:

— Эту? — маленькая бита, та самая, на которую я рассчитывала, мгновенно оказалась у него в руках-лапах самым мистическим образом.

 — Та-ак, — кивнула я совсем недобро, — Так-так.

 — Угу, — согласился Федя.

 — Ты кто такой?! — очень даже смело прошипела я. А коленки-то дрожат. Этот волосатый вон как щёлкает и вообще, бита-то у него в руках, не у меня. Чёрт, ну вот, как так? Вроде, дома, а в западню загнали.

— Федя я. Сказал же, — лохматый щёлкнул снова, и бита исчезла. — Помещение освободить не сумею, ибо не имею права покидать вверенную мне территорию. Да и привязался я к тебе. Очень, — Федя потупился и даже, кажется, смутился. — Только этого наглого, толстого выжил, а ты уже и выгоняешь.

— Так это ты Фому...? — я опять руками в бока уперлась.

— Да разве ж не он тебе — в тапки?! — Фёдор орал ничуть не тише меня. Молодец. Весь в хозяйку.

— Угу, — снова плюхнулась на табурет. Запал прошёл. Мне очень требовалось подумать. Вот только сделать это не представлялось никакой возможности. Именно думать сейчас я и не могла.

У меня есть Федя…

Это хорошо или плохо? И что это значит: У меня есть Федя!!! (и тысяча радостных сердечек вокруг) или А-а-а-а!!! У меня есть Федя!!!! (и миллион панических смайликов)?

— Эээ... — я прокашлялась, — Так ты, домовой что ли?

 Мохнатая рыжесть фыркнула и задрала чумазый нос кверху.

— Я — хозяин, — важно заявил Фёдор.

 Спорить не стала. Смысла не вижу, документы-то всё равно на мне.

— То есть, если попрошу, прихватки тырить перестанешь?

— Очень надо! — в очередной раз фыркнуло Нечто и, кажется, покраснело.

— Понятно, — не заметила я. — Так, что там с сорок третьим размером?

— Ага! То есть, не всё равно, значит! — обрадовался домовой.

— Естественно! В тридцать… с хвостиком уже хоть "2XL" и тридцать девятый! Хотя, нет. Погорячилась. "М"-ки достаточно будет, — подняла руку в предостерегающем жесте. Федя заржал и тут же подавился багетом.

А вот, может, не зря я про Кащенко-то вспоминала? Хотя, главное, не рассказывать никому, никто и не поймет, что сбрендила, догадалась я, глядя, как Федя отплёвывается, точно, как кот, обожравшийся шерстью.

— Конспектик не откладываем, — сдавленно прохрипел Федя, — Молочко запиши.

В этот момент в домофон позвонили. Я бросила взгляд на часы. Четверть десятого. Пожала плечами, никого не жду. Кто-то из соседей или ключи забыл, или с корпоратива по кнопкам не попадает. Поэтому открыла, не глядя. На автомате буркнула в трубку: — Шестой, — и пошла дальше разбираться с наглой рыжей мордой.

 Морда чавкала. Но едой не сорила. И вообще, вела себя подозрительно тихо.