Хозяйка собственного поместья

— Сами же говорили, маменька моя была хорошей хозяйкой. А бабушка любила повторять: дай бог все самой уметь, но не дай бог все самой делать.

Я саданула топориком, перерубая говяжий хребет. Виктор покачал головой.

— Похоже, мне очень повезло, что в день своего приезда сюда вы схватились за горшки, а не за топор.

Я не стала поддерживать эту игру.

— Перестаньте прибедняться. Вы маг и сильный мужчина; если бы вы видели реальную угрозу собственной жизни, не стали бы миндальничать, только и всего. А так можно и повеселиться, наблюдая, как жена не может вас достать.

— Однако вы в одиночку прогнали пятерых мужиков.

— Не в одиночку, а с котом. — Я указала подбородком на Мотю, который сидел статуей у порога, внимательно наблюдая за происходящим, но вглубь помещения заходить не пытался. Надо будет отложить ему немного мяса. Нормального, не обрези. Заслужил. — Еще с кочергой, магией и всем известной матерью.

Виктор рассмеялся, а я закончила:

— И Петр с вилами появился очень вовремя.

Кстати, не пора бы ему уже приехать? Я посмотрела в окно, но во дворе ничего не изменилось. Катали туда-сюда тачку и таскали носилки парни, протоптав снег до земли.

— Не беспокойтесь, Петру помогут. Но нарубить телегу дров дело небыстрое.

Мысли он читает, что ли? Нет, вряд ли, иначе бы давно понял, что от жены осталась только оболочка. Виктор вернулся к прерванному разговору.

— Вам нужно было послать за мной, как только заподозрили, что мужики опасны. Или хотя бы в деревню к старосте. Чтобы прислал крепких парней сразу, а не когда все закончилось.

— Согласна, сглупила.

Виктор приподнял бровь, будто удивился, что я не начала спорить или оправдываться. Но ни спрашивать, ни комментировать не стал. Да и вообще сейчас мало походил на того язвительного и вспыльчивого типа, к которому я успела привыкнуть. Интересно, какой он на самом деле? Я мысленно хмыкнула, вспомнив, что и он задавался тем же вопросом обо мне.

Вскоре все мясо было разделано и завернуто в чистые холсты. Часть нутряного сала, без крови и запаха, я отложила на плов, сальную обрезь замочила в ледяной воде — ее нужно будет несколько раз сменить, чтобы убрать запах, прежде чем перетапливать на смалец. Но это уже завтра, и все заготовки тоже завтра, а сегодня осталось спустить в ледник то, что я не стану готовить прямо сейчас. Я собиралась сделать это сама, но Виктор и тут предложил помочь, а заодно освежить лед.

Я не стала возражать. Только с изумлением наблюдала, как с его рук падали мелкие снежинки, слипались на поверхности льда, превращаясь в прозрачный кристалл.

— Как вы это делаете? — полюбопытствовала я.

Он пожал плечами.

— Сами же знаете, главная проблема с магией в том, что почти всегда приходится идти на ощупь, потому что словами очень трудно объяснить. Потому и хорошие наставники ценятся на вес золота.

Не знала, но теперь буду знать. Очень жаль, значит, нечего и рассчитывать на то, чтобы найти подходящие учебники.

— А вы можете хотя бы четверть мяса вморозить в лед, чтобы оно хранилось подольше? — попросила я. — Избавили бы меня от части забот. Мы не съедим все это до того, как начнет портиться, значит, завтра нужно будет перерабатывать на хранение.

— Да, не подумал, — признал Виктор. — Взял часть от недавнего забоя, не дожидаясь разделки, и не подумал, что у вас в имении куда меньше людей, чем у меня. Заморозить могу, но это только прибавит вам забот. Когда мясо начнет размораживаться, лед пропитается кровью, и все это стухнет. Испортите ледник, придется выбрасывать весь лед и все чистить. К тому же размороженное мясо хранится намного хуже.

— Ничего, ради такого дела я найду парочку кастрюль, которые мне не пригодятся. Чтобы, когда начало таять, ничего никуда не утекло.

Муж жестом предложил мне подняться наверх — в самом деле, дверь ледника мы прикрыли не до конца, чтобы попадал свет, и болтать, размораживая его, не стоило.

— А с остальным что сделаете? — полюбопытствовал Виктор, когда мы снова оказались наверху.

— Сейчас — плов на всех. Вы ведь не возражаете, если и работники его получат? — уточнила я.

А то вдруг он сочтет ниже своего достоинства кормить крестьян мясом.

— Я же сказал, распоряжайтесь всем на свое усмотрение, — пожал плечами он. — Я не из тех, кто выбросит испорченное, лишь бы никому не досталось.

— Спасибо. Значит, сейчас плов. Сало засолю.

Лаврушка есть, перец есть, чеснок тоже — при мыслях об ароматном сале с розовыми прожилками у самой рот слюной наполнился.

— Сколько-то вы обещали мне заморозить. — Виктор кивнул. Я продолжала: — Из остального большую часть — по горшкам и в печь. Знаете, наверное, этот способ?

— Не знаю, — покачал головой Виктор. — Такими вещами обычно занимаются женщины.

— И что б вы делали без женщин, — буркнула я себе под нос.

— Нанял бы экономку. Как, собственно, и поступил после того, как мать перестала справляться с хозяйством.

В его словах мне почудился упрек — а может, и не почудился. Наверняка хотел, чтобы хозяйством занималась жена, а жена надежд не оправдала. Но я не видела смысла ни расспрашивать, ни оправдываться, ни огрызаться. Сама напросилась.