Хозяйка мертвой воды. Флакон 1. От ран душевных и телесных

Крону дерева густо покрывали зеленые резные листья и желуди, резвились маленькие лемуры с кожистыми крыльями. В какой-то момент величественному дереву надоела возня приматов и оно вздрогнуло, тряхнуло ветвями, сбрасывая с себя летающих зверей.

Когда дуб успокоился, а на воду опустились последние, слетевшие с ветвей, резные листья, девушка продолжила путь. Теперь из сотни до этого пустых дупел, на нее смотрели глаза. Дупла оказались глазницами дерева!

Древесное растение смотрело на девушку. Кора дуба треснула, в стволе появилась черная продольная брешь, похожая на рот с губами, из неё вырвалась ярко-желтая птица с черными крыльями и длинным клювом. Она сделала несколько кругов по воздуху и приземлилась у ног Ольги, на поверхность воды, превратившись в лысого седого старика.

У него были настолько кустистые брови, что они едва не опускались ему в глаза. Виски этого пришельца покрывали ромбические татуировки с непонятными символами. На запястьях рук побрякивало множество браслетов, с красными, зелеными и белыми бусинами. Дедуля уставился на девицу, глаза у него вдруг удивленно расширились.

Ольга посмотрела на своё отражение в воде озера и ахнула. Она все ещё была в эротическом костюме розовой кошечки и халате с сакурой.

– Где я? Как я сюда попала? – попыталась она заговорить с дедушкой.

– Ты мне скажи, – старик закурил длинную трубку. – Как ты попала по ту сторону Яви?

Ольга похлопала себя по щекам, силясь вырваться из морока, словно из дурного сна.

– Вернуться хочешь? – спросил старик, выпустив колечко зеленого дыма.

Ольга не отвечала, осознав теперь всю сюрреалистичность происходящего вокруг и старика в частности. Она лишь краем глаза посмотрела на деда и еще сильнее начала хлопать себя по щекам.

– Держи меня за руку, пошли.

Ольга подала руку старику, тот так крепко сжал её запястье, что она ойкнула и неожиданно начала перевоплощаться в такую же, как и он, желтую птицу. Ощущения оказались необычными, особенно когда сквозь кожу начали прорастать перья, а все кости захрустели, изменяя форму.

Шелковый халат с сакурой слетел с неё и приземлился на гладь воды, словно листок. Взмахнув крыльями, обе птицы влетели в отверстие в коре дуба, похожее на рот, из которого в это странное место проник бородатый старик.

Глава 2. Наблюдатель

Ольга долго не могла прийти в себя. Её сильно тошнило и, казалось, выворачивало наизнанку, иногда забывая вернуть обратно. Теперь девушка лежала совсем больная и слабая на твердой, деревянной кровати с матрасом, набитым сеном, оттого у нее ломило спину и плечи. Оказалась девушка в какой-то мрачной лачуге, пропитанной запахами трав, животного жира, лука и плесени. Под потолком были развешаны бусы из сушеных грибов, пучки высушенных трав и части животных.

Как она оказалась в этой лачуге – не помнила. А возможно, ее болезненный бред еще продолжался. Рядом с кроватью стоял светец[1] с небольшим корытцем, наполненным песком. Лучина, вставленная в развилку светца, тлела красным тусклым огоньком. Но даже этот приглушенный свет резал глаза, и в висках появлялась невыносимая ломота.

Тот самый бородатый старик, забравший её с озера у странного дуба, сидел почти все время рядом и силой вливал ей в рот теплое горькое питье, которое не задерживалось в желудке надолго, выплескиваясь обратно с горькой желчью вперемешку. Мерещилось всякое. Когда девушку начинало тошнить, дед аккуратно держал ей волосы над деревянной бадьей и ждал, когда отвар выйдет из её нутра полностью.

– Не держи в себе! – приговаривал он. Голос у него был густым, но не громким.

Слабая девушка вспотела так, что колючее шерстяное одеяло, которым ее укутали, стало влажным от пота. Иногда сознание гасло. Ольга проваливалась в пустоту. Периодически окунаясь в галлюцинации, в виде детских воспоминаний, порой ей мерещился летающий кит с прозрачным пузом и плавающими в нем, словно в большом толстостенном аквариуме, рыбками.

Во сне Ольга переживала ощущение полета, но не такого, когда стремительно падаешь на землю и просыпаешься от страха, а легкого и парящего полета птицы. Когда воздух струится под руками и между пальцев, рассекаешь грудью ветер и чувствуешь запахи земли, от которых голова пьяняще кружится. Внизу только чарующая и захватывающая дух высота, а тело покрывают ярко-желтые птичьи перья.

Временами мерещилось лицо мамы, такой родной и грустной. Она кричала и звала её откуда-то издалека, просила вернуться, и обещала за все простить.

“Мамочка я вернусь, только поправлюсь, обязательно вернусь.”

Порой бред и сны прерывались. Ольга снова видела перед собой старика, который отпаивал её через силу то горьким питьём, от которого тошнило, то мясным бульоном, то водой, от холода которой ломило зубы.

Несколько раз болезная пыталась приподняться, или хотя бы оторвать голову от набитого ароматными травами мешка, положенного ей вместо подушки. Но тело не слушалось, а голова казалась слишком тяжелой.