Хозяйка Мерцающего замка

Ой, мамочки! Мысль о «другом месте» захлестнула магической петлёй, и я, окончательно струхнув, едва не переиграла всю эту ситуацию назад.

К счастью, один из нас обладал достаточным опытом для того, чтобы правильно оценить причины моей нервозности, и с уверенной настойчивостью положил мои мятущиеся конечности себе на плечи.

– Давай для начала так, Варюш.

Моё имя прокатилось по его языку изысканной сладостью, растеклось пьяной вишней и ударило в голову, окончательно лишив меня рассудка и остатков страха.

– Да… – Выгнулась, подставляя шею под изучающие прикосновения мужских губ. – Так. Давай.

Жаркий смешок коснулся моего распахнутого дыхания, и я с удовольствием слизала его вкус с мужского рта. А дальше… Дальше не помню. Провал. Туман. Горячие руки, обжигающие кожу, бесстыжие пальцы, сводящие с ума. И голос. У Кострина был такой голос – оружие массового уничтожения, клянусь! Я млела от этих его рычащих, немного хищных ноток, хотела запомнить каждый момент происходящего, отчаянно цеплялась за действительность и тонула в огненной страсти моего драконо-василиска, то и дело выпадая из реальности. Кто придумал, что змеи и ящерицы холодные? В их крови первозданное пламя, в котором горишь не сгорая и плавишься пылающей свечой.

– Ещё! Тимур-р!

– Вот здесь?

И протяжным стоном в ответ:

– Да-а-а…

– Моя девочка.

Едкое замечание о том, что пока ещё не твоя, вспыхнуло ленивой зарницей в душе и тут же потухло, когда Тимур меня поцеловал. Какая язвительность? О чём вы? Я в ту ночь забыла о том, как меня зовут, полностью растворившись в ласкающем меня парне. Да и как иначе? В этой области он был головокружительно хорош. Виртуоз, можно сказать. Помню, меня ещё на секунду укололо иглой ревности: мол, вот ведь, зараза, натренировался… А потом эта же мысль трансформировалась в небывалую благодарность к тем, кто его тренировал. Потому что теперь вся эта страсть принадлежала мне. Со мной он делился своей нежностью. Меня одаривал умелыми ласками. Мне шептал на ухо что-то неземное совершенно и… и я не знала, что может случиться завтра, будем мы вместе или разбежимся в разные стороны, но сегодня, сегодня-то я «его девочка»! И от этого было так замечательно…

Тот момент, когда мы оказались полностью обнажёнными, я благополучно пропустила. Лишь охнула восторженно и немного испуганно, почувствовав на себе обжигающе горячее мужское тело. Широкие плечи, предплечья, твёрдые, напряжённо вздрагивающие под моими неуверенными прикосновениями, а в посветлевших глазах горит что-то такое бесстыдное, что я, несмотря на всё уже случившееся между нами, вдруг вспыхнула, почувствовав, как краска смущения заливает моё лицо, переползает со щёк на лоб, шею и ниже, и… и одновременно с этим пришло понимание, что прямо сейчас я самая желанная, самая красивая на свете женщина. Королева красоты, которая одним движением ресниц ставит мужчин на колени. Не знаю, с чем это было связано, возможно с белым пламенем, перекинувшимся на меня из глаз Тимура, но только я провела раскрытой ладонью по груди парня и, приподнявшись на лопатках, потрогала губами ямочку внизу его шеи, смело лизнула выпирающий острым углом кадык и, губами почувствовав зарождающийся внутри полудракона вибрирующий звук, повторила движение…

И снова минутное помутнение рассудка, безумно сладкое и невероятное стыдное.

…Бессовестные пальцы, уверенно ласкающие мою грудь.

…Губы, прокладывающие дорожку из поцелуев к моему пупку и ниже.... ещё ниже.

…Простыня в моих кулаках.

…Шёпот, срывающийся в стон, в сиплый крик. Я, кажется, о чём-то просила. О чём? Не помню. Отчетливо отложилась одна-единственная, целиком абсурдная мысль: «Я испачкаю кровью Тимуру простыни».

А потом исчезла и она, разбилась о мой стон и что-то невероятное, нечеловеческое, нечленораздельное, не имеющее отношение ни к одному из существующих языков, что вырвалось из горла Кострина: гибрид едва сдерживаемого вскрика и рвущегося наружу наслаждения.

– Ты в порядке? – Тимур замер надо мной. Дрожащий, напряжённый, как натянутая струна.

Я сначала потянулась к его губам за коротким, жалящим поцелуем, а потом хрипнула растерянно:

– Кажется, да.

– Хорошо.

Совместный вдох – протяжный выдох и осторожное плавное движение, ещё болезненное, но при этом исключительно правильное… Сама, без подсказки, обняла Тимура. Руками, ногами, собою, чтобы быть ещё ближе, чтобы слиться с ним полностью! Никогда раньше я не чувствовала себя настолько цельной.

Потом, позже, мы болтали обо всём на свете, о книгах, о фильмах, об экзаменах и друзьях…

– Варька, почему я не встретил тебя раньше? – искренне спрашивал Тимур, разглаживая невидимую морщинку между моими бровями.

– Когда раньше?

– Просто, – отвечал он. – Раньше. До всего.

– До чего?

– Ерунда, не бери в голову. Лучше поцелуй меня.

Или, прижимаясь губами к моему затылку, бормотал:

– Ты удивительная, самая сладкая девочка в мире. Не могу от тебя оторваться.

– Не отрывайся.

Я прятала улыбку в подушку и довольно жмурилась, понимая, что пропала, что влюбилась, что утонула в Кострике полностью…