Хозяйка Бруно (СИ)

Анна отчетливо помнила тот день, когда Тони исчез. Он собрал вещи пока все спали и затемно укатил в неизвестном направлении. Он был на пять лет младше Анны, но ему хватило ума признаться самому себе, что воля ему важнее семейных уз, которые со временем грозили его раздавить. Тони честно следовал своим убеждениям, едва не разорвав себе горло, проглатывая большой ком родительского непонимания. Накануне своего отъезда притихший и задумчивый он завел с Анной странный разговор.

- Тебе не кажется, что здесь мало места? – Тони, смотря себе под ноги, вдруг остановился.

Брат и сестра шли вдоль загона для скота в доильный зал, чтобы снять показатели с приборов. Контроль качества велся неусыпно и скрупулёзно каждый день.

- Да! Дед тоже так говорит, хочет выкупить соседние земли. Надо расширяться! – Анна засмеялась, но задумчивость брата быстро привела ее в себя. – Тони, для кого места мало?

- Человеку, у которого интересы лежат несколько в иной плоскости нежели производство сыра… Анна, тебе всегда прощалась любая эксцентричность и позволялось больше чем нам с братом. Что ж, очень умно со стороны отца и Бена. Ведь позволив тебе отходить от дома на пару миль дальше, наши родственнички привязали тебя еще сильней к себе. Не так?

- Тони, - Анна усмехнулась. - Я люблю эти места и конечно в этом большая заслуга родных, но вины их в это я не вижу.

- Любовь или привычка? Ты никогда не была по-настоящему одна. Хотя, когда ты открыла «Бруно» ты получила определенную долю свободы, чувство благодарности и совесть по отношению к отцу, который помог тебе с благословления деда не позволят тебе даже и думать о переезде дальше Эксетера. Анна ты не так слепа, как хочешь казаться. Послушно кивая на каждую идею семейной пропаганды Версдейлов, будто китайский болванчик, ты разворачиваешься и втихую, идешь своей дорогой. И тебе кажется, что это независимость и свобода. Ну, как бы компромисс… Родным помогла, показала, что рядом, но все же ты сама по себе. Совесть начищена, душа на месте, но… Ты сама чувствуешь, что эта дорога кольцевая и однажды ты не сможешь им сказать нет, когда грянет смена поколений и семейное дело переплывет тебе в руки. Ты и Джон – наследники.

- Кстати, как и ты! – Анна хотела выглядеть веселой, но слова брата аккуратно распороли ее невозмутимость.

- Да-да….конечно. И я…, - Тони тяжело вздохнул, - Анна, ты сейчас и представить не можешь, какие причины могут тебя вынудить пойти против семьи. Но прошу… Если они появятся и от этого ты предстанешь пред выбором между родными и своей жизнью, такой, какой она тебе нужна, обещай мне, заткнуть свою совесть подальше, спасибо тебе может быть и скажут, да только потом оно тебе нужно не будет.

- Тони, что за мрачные мысли? Тебе трудно из-за упрямства отца, закостенелости деда. Мама смотрит на тебя как на больного, но любимого ребенка… Я поддерживаю твои любые устремления, лишь бы тебе было хорошо. А что касается меня, то ты прав в том, что мне бы не хватило смелости так радикально изменить свою жизнь лишь тем, что признать свои истинные интересы… А может мои интересы не столь…отличаются от тех, что наша семья загнала под определение «нормальных». Пойми! В моих глазах ты ничуть не изменишься. Будь ты байкером или смени пол… Хуже, глупее ты от этого не станешь. Я слишком тебя люблю и поддержу во всем. Родные же просто закостенели, не могут и хотят принимать мир таким, каков он есть. Эти их правила приличий, порядки, принципы немного отстали от современных требований к выживанию. Но благодаря их воспитанию и заботе мы выросли людьми способными оценить простой человеческий труд и радость, когда этот труд приносит плоды, мы знаем цену человеческим отношениям не только со стороны «брать», но уже прекрасно знаем, что «отдавать» ни с чем не сравнимая радость. Тони…Я только хочу, чтобы прекратились эти бесконечные ссоры. Это слишком затянулось и уже пугает меня.

На следующий день Тони уже и след простыл. На кухонном столе нашли короткое письмо. Мать ударилась в слезы.

- Генри, это ты виноват! Зачем было так давить на мальчика. Нужно все-то было на время согласиться с ним. Это увлечение прошло бы само собой! А теперь что? Где он?

Вот тогда Анна и поняла, что родные так и не услышали брата. Они все так же продолжали свято верить, что для Тони образ жизни байкера всего лишь блажь, временное неудобство. Хотя где-то их можно было понять. Версдейлы никогда не отличались свободолюбием, а потому упорно гнездились на одном месте вот уже полторы сотни лет. Увеличение дохода подгоняло не к праздной жизни, а к поиску средств к еще большему увеличению состояния. Порой Анна задавалась вопросом, а если бы ее родителям предложили бы кругленькую сумму денег, но с условием, что они потратят их на развлечения. Анна была уверена, что они бы растерялись. Но винить их за отсутствие воображения она не могла. Тот факт, что ее родители не являлись в данном случае эгоистами, желающими пожить «для себя» наводил Анну на мысль, что она деградирует в неблагодарную сволочь.