Хорт – сын викинга

Хорт со свирепым рыком просто сделал сальто и перепрыгнул стену из щитов, которая щетинилась копьями. А затем произвел среди лучших воинов Куронии такое опустошение, что они невольно подались в стороны, спасаясь от урагана, который бушевал в их рядах. Это ему и было нужно. Опрокидывая всех, кто по какой-то причине замешкался и не убрался вовремя с его пути, и тех, кто не испугался и решил сражаться до конца, Хорт наконец прорубил себе коридор из человеческих тел до возвышенности, где находился вождь корсов. Он оказался настоящим гигантом. Меч корса, явно добытый у франков в качестве трофея, был чуть короче трех локтей, и когда вождь взмахнул им, послышалось зловещее шипение воздуха. Казалось, что его молниеносный удар неотразим – вождь корсов и впрямь превосходно владел мечом, – но только не для Хорта.

Свирепо ухмыльнувшись, юноша даже не стал парировать удар, лишь немного сместился в сторону. Клинок просвистел возле груди Хорта на расстоянии пяди и разрубил воздух, из-за чего вождь потерял равновесие. А Хорт совершил потрясающий по мощи прыжок и очутился на коне позади корса. Следующим движением он смахнул его голову с плеч, поднял ее за волосы вверх и проревел боевой клич русов. После этого юноша зарубил знаменосца и, подхватив из его рук бунчук, поскакал к берегу, распевая древнюю варяжскую песнь победы, которую в детстве слышал от отца Сигурда.

То, что он заметил своим мыслевидением, которое не покидало его все то время, когда он пробивался к вождю корсов, помогая ему выбрать наиболее безопасный путь, принесло ему огромную радость, которая потушила свирепость и загнала Нечто внутрь. Под высоким берегом, на мелководье, стояли лодьи русов, откуда горохом сыпались в воду закованные в броню дружинники. Их возглавлял вождь соседнего большого городища, которого звали Рёрик. Это был славный воин, не знавший поражений. Наверное, кобники послали своих голубей не только на суда, которые находились в море, но и к соседям. И они пришли братьям на выручку.

Хорт постепенно превращался в Морава. Прерывистое дыхание юноши успокоилось, стало размеренным, стальные мышцы расслабились, взор затуманился от радостного предчувствия близкой победы, и благодарственная молитва Велесу полилась из уст юноши помимо его воли.

Глава 14 Похороны вождя

Вождь Яролад умер. Упокоился он со спокойной душой и надеждой, что племя будет процветать, а твердь выдержит натиск любых врагов. Это печальное событие произошло на пятый день после победы русов. Он успел пообщаться с Рёриком и поблагодарить его за оказанную помощь, но главное – для Морава – Яролад с согласия волхвов и старейшин закрепил за юношей титул стирэсмана[89].

Теперь Морав-Хорт имел законное право владеть боевым драккаром, а также содержать личный скипрейд (это понятие означало не только кормчего корабля, но и военачальника, командующего дружиной из сорока человек). Конечно, этот высокий титул не был наследственным и присваивался только за собственные заслуги и преданность своему народу, но для Морава и этого было вполне достаточно. Он словно обрел крылья, став вровень с другими военачальниками русов.

Основная часть орды была уничтожена, много корсов попало в плен, и лишь единицы добрались до своей Куронии, потому что на них охотились в лесах, как на диких зверей, возвратившиеся из походов и купеческих поездок дружинники городища. Они подоспели, что называется, на разбор шапок, к вечеру, когда защитники тверди и отряд Рёрика добивал основное ядро ватаги корсов – панцирников, которые стояли насмерть. Уж в чем-чем, а в мужестве лучшим воинам Куронии отказать было нельзя.

О Мораве уже начали складывать сказания, где было больше выдумки, нежели правды. Теперь ни для кого не являлось секретом, что он хоробрый, и многие догадывались, в каких местах он скитался три года. Звание хороброго считалось более высоким, нежели витязь, хотя бы потому, что вторых среди русов было немало, а вот первых – единицы.

Защитники тверди убедились в том, что Морав-Хорт и впрямь хоробрый, наблюдая за тем, что он творил на поле боя. И если поначалу все его приветствовали как героя, то спустя несколько дней начали смотреть на молодого воина со страхом, смешанным с обожанием. Морав-Хорт одновременно был и надёжой тверди, и страшилищем, о котором лучше говорить шепотом, притом в домашнем кругу, чтобы не навлечь на себя темные силы.

Однако никто не знал, чего стоил Мораву его подвиг. Вернувшись в жилище волхва, он упал без чувств и лежал как мертвый. Сказалось огромное напряжение всех сил – как физических, так и душевных. Долго находиться между Явью и Навью невозможно, тем более – впервые. А Морав-Хорт выдержал первый свой настоящий бой, который не шел ни в какое сравнение с поединками в тверди волкодлаков.