Хорнблауэр и «Атропа»

Хорнблауэр подошел к нактоузу и посмотрел, куда указывает нос корабля. Он снял отсчет как можно тщательнее заботясь не только о своих спокойствии и безопасности, но и о своей репутации. Норд-тень-ост и полрумба к осту. Поскольку корабль стоит на якоре, носом к отливу, можно точно сказать, что оттуда и приплыло весло.

— Будьте любезны, мистер Джонс, мне понадобится в гичку хороший компас.

— Есть, сэр.

Хорнблауэр заколебался. Надо было отдать последний решительный приказ, после которого всем станет ясно, что он ожидает встретить в тумане нечто серьезное. Но не отдать этот приказ значило бы отцедить комара и проглотить верблюда. Если он действительно слышал выстрел, значит где-то произошла стычка, и, возможно, придется хотя бы припугнуть их.

— Пистолеты и абордажные сабли для команды гички пожалуйста, мистер Джонс.

— Есть, сэр, — сказал мистер Джонс таким тоном, словно ничто уже не способно его удивить.

Спускаясь в шлюпку, Хорнблауэр обернулся.

— Я засек время, мистер Джонс. Постарайтесь подвесить марса-рей за полчаса — я вернусь раньше.

— Есть, сэр.

Матросы снова забегали, а Хорнблауэр уселся на кормовое сиденье шлюпки.

— Я возьму руль, — сказал он рулевому. — Весла на воду. Он провел шлюпку вдоль «Атропы», последний раз взглянул на ее нос, бушприт и ватерштаг, затем их поглотил туман. Гичка оказалась в крохотном мирке, ограниченном стенами тумана. Шум ведущихся на корабле работ быстро стих.

— Гребите ровно! — приказал Хорнблауэр. Если шлюпка не будет идти совершенно прямо, через десять секунд компас покажет в противоположную сторону. Курс норд-тень-ост и полрумба к осту.

— Семнадцать, — считал Хорнблауэр. — Восемнадцать. Девятнадцать.

Он считал гребки — так можно приблизительно оценить пройденное расстояние. Семнадцать футов гребок, четверть мили — чуть меньше двух сотен гребков. Но надо учитывать скорость отлива. Значит, около пятисот гребков. Все это очень приблизительно, но в таком дурацком предприятии ни одна предосторожность не будет излишней.

— Семьдесят четыре, семьдесят пять, — считал Хорнблоуэр, не отрываясь от компаса.

Несмотря на сильное отливное течение, поверхность рд была гладкой, как стекло — весла, поднимаясь, оставляли на ее поверхности водовороты.

— Двести, — сказал Хорнблауэр и вдруг испугался, что сбился со счета и уже триста.

Весла монотонно скрипели в уключинах.

— Смотрите по сторонам, — велел Хорнблауэр рулевому — Если что-нибудь увидите, скажите мне. Двести шестьдесят четыре.

Кажется, только вчера он вел ялик с матросами «Неустанного» устьем Жиронды на операцию по захвату «Папийона». Но с тех пор прошло более десяти лет. Триста. Триста пятьдесят.

— Сэр, — позвал рулевой.

Хорнблауэр посмотрел. Впереди и немного слева туман как бы сгущался, что-то неясно вырисовывалось.

— Суши весла, — сказал Хорнблауэр, и шлюпка заскользила по инерции. Он немного повернул румпель, правя на сгусток тумана. Шлюпка остановилась раньше, чем они успели что-либо разглядеть, и гребцы по приказу Хорнблауэра вновь налегли на весла. Из тумана послышался окрик — видимо, там расслышали плеск весел.

— Эй, на шлюпке!

Во всяком случае, окликали по-английски. Теперь можно было различит большой бриг. Судя по форме рангоута и обводам, это Вест-Индский пакетбот.

— Что за бриг? — крикнул Хорнблауэр.

— «Амелия Джейн» из Лондона, тридцать семь дней из Барбадоса.

Это подтверждало первые впечатления Хорнблауэра. Но вот голос? Что-то он не совсем английский. В британском торговом флоте служит немало иностранцев, но вряд ли они командуют Вест-Индскими пакетботами.

— Суши весла, — приказал Хорнблауэр. Гичка плавно заскользила по воде. Пока он не видел ничего подозрительного.

— Держитесь на расстоянии, — сказали с брига. В этих словах тоже не было ничего странного. Корабль, стоящий на якоре в двадцати милях от французского побережья, подвергается немалой опасности, и его капитан, естественно не захочет подпускать к себе в тумане незнакомую шлюпку. Но «р» в слове «расстояние» было какое-то странное. Хорнблауэр повернул румпель, чтоб пройти под кормой у брига. Там было написано название: «Амелия Джейн», Лондон. Тут Хорнблауэр заметил кое-что еще — возл грот-русленя брига болталась большая шлюпка. Этому можо найти сотню невинных объяснений, и все же это подозрительно.

— Эй, на бриге! — крикнул Хорнблауэр. — Я поднимусь на борт.

— Не приближайтесь! — крикнули с брига. Над бортом поднялись головы, и на гичку направились три или четыре ружейных ствола.

— Я — королевский офицер, — сказал Хорнблауэр. Он встал на кормовое сиденье и распахнул бушлат показывая мундир. Тот, кто говорил с ним, некоторое время молчал, потом в отчаянии развел руками.

— Да, — сказал он.

Хорнблауэр взобрался на борт брига так быстро, как позволяли застывшие руки и ноги. Стоя на палубе, он вдруг сообразил, что безоружен, а на него враждебно смотрят человек пятнадцать, некоторые с ружьями в руках. Но команда гички уже взобралась на палубу и встала позади него, сжимая пистолеты и тесаки.

— Капитан, сэр! — Это кричал один из двух оставленных в гичке матросов. — Простите, сэр, в этой шлюпке убитый.